Аня смотрела, как внизу, на Невском проспекте, люди перестают
неспешно гулять и спешат найти укрытие либо в кафе и лавках, либо в
санях у извозчиков. Снег, который с самого утра лениво падал на
землю, передохнул, набрался сил и завертелся так, что почти и не
разглядеть было ничего. Он мокрыми хлопьями залеплял лицо, налетал
из-за угла, сбивал с ног и моментально покрывал одежду ровным белым
слоем, делая её мокрой и тяжелой. Анна подумала, что они очень
вовремя доехали до гостиницы. Поезд привез их в Петербург два часа
назад, и с вокзала они сразу отправились в Рэдиссон. Аня повернула
голову, пытаясь рассмотреть Фонтанку, но ей это не удалось. Вокруг
было только белое снежное полотно.
Женщина отошла от окна и села за столик. Она, откровенно говоря,
робела. В Затонске она не была почти пять лет, и теперь он её
страшил. Она не возвращалась домой, потому что дом, в котором она
выросла, перешел другим людям, и теперь он слушал их смех и слёзы,
а её радости и горести позабыл. Да и что ей теперь там делать? Все,
кого она любит, теперь живут в другом месте. Она посмотрит на
особняк издалека, а внутрь ей зайти не доведется. Её там никто не
ждет. Родительский дом перестал быть таковым. Это было странное
ощущение, и Аня пока не понимала, что будет дальше. Может быть, она
и вовсе не пойдет на Царицынскую! Может быть, ей не хватит
духа!
Дверь скрипнула, и в номер вошел Штольман. Увидев жену, он
улыбнулся и сказал:
— Телеграммы я отправил! Мария Тимофеевна очень уж волновалась,
чтобы мы доехали хорошо и в срок. Я уверил её, что всё идет по
плану. Надеюсь, Алекс и Сонечка не доставят твоим родителям слишком
много хлопот.
— Они в восторге, Яша, — тоже улыбнулась Анна, но улыбка не
обманула Штольмана. Он сразу понял, что гложет его жену. — Наши
дети, конечно, непоседы, но мои родители соскучились по бурлению
жизни столь юных существ!
— Волнуешься? — спросил Яков, протягивая руку и сжимая ладонь
Ани.
— Да, — честно призналась она. С ним можно было не хитрить и не
прятать лицо. — Я еду в город, в котором выросла, как в место, где
я никогда не была. Там будто все незнакомое. Даже люди. Я не знаю,
чего ждать. И это меня пугает.
Штольман помолчал. Он понимал, что она имеет в виду. Шесть лет
назад он возвращался в Затонск с таким же чувством. И пусть это не
был его родной город, но там была женщина, которую он любил и
которая не видела его пять лет, не зная о его судьбе. И сделать
тогда первый шаг, спускаясь со ступеньки поезда, было не легче, чем
идти по раскаленным углям.
