Алексей Пехов, Наталья Турчанинова, Елена Бычкова.
Создатель кошмаров
Братом Гипноса – повелителя сна,
по праву считается Танатос – бог смерти.
Они равны по силе, приходят
внезапно, в тот миг, когда их не ждут. И могут
не откликаться на самый страстный зов. Ни одна
преграда не сдержит их, ничья мольба о снисхождении
не остановит. Один является на исходе дня, другой –
жизни.
Каждый повелевает сонмом чудовищных
химер и дивных созданий, которых порождает подсознание
человека.
Оба безжалостны
и милосердны, невидимы и всеобъемлющи в своей
власти, непостижимы и прекрасны. Избавляют от усталости,
боли, болезни, разочарований.
Они приходят вместе,
и в тени одного брата всегда скрывается другой.
Но никому из людей не дано понять, кто посетил
его – сон или смерть.
Глава 1. Ламия
Все было как всегда. Семья
собралась за большим столом, накрытым скатертью с тонким
узором ветвей оливы. От окна летел свежий ветер, пахнущий
прохладной морской водой и немного водорослями. Солнце уже
касалось краешка горизонта, и во все небо раскинулись
закатные лучи, пронзающие облака. Привычный вечерний пейзаж.
Ничего не изменилось.
Но Лей замер у двери, глядя из темноты коридора
в столовую, и не решался сдвинуться с места.
Его светлые волосы растрепались, несколько прядок прилипло
к потному лбу. Бледное лицо с широко расставленными
глазами, прозрачными как вода, и прямой переносицей
застыло в маске испуга. Хотя бояться на первый взгляд
было абсолютно нечего. Отец разливал сок по стаканам
и что‑то весело говорил матери. Та улыбалась, подавая
тарелку старшей сестре. Братья незаметно пинали друг друга
под столом, фыркая от смеха. Пахло только что испеченными
булочками с розмарином, свежей пряной зеленью, теплым жареным
сыром и цедрой лимона.
Все по‑прежнему. Только Лей
отчего‑то не мог заставить себя сделать десяток шагов, чтобы
присоединиться к родным. Ноги не двигались. По спине
пробегал озноб. Холод тяжелым, колючим комом лежал
в желудке.
Мальчишка мог разглядеть каждую
складку на льняной скатерти, каждый стежок в вышивке,
легкий светлый локон, падающий на лоб матери, тонкие морщинки
у смеющихся глаз отца, блеск заколки в волосах сестры,
свежую царапину на подбородке младшего брата. Взгляд Лея,
словно затравленный зверек, метался из стороны в сторону,
цепляясь за новые и новые подробности мирной картины
семейного ужина, но они не успокаивали, наоборот,
становилось все страшнее.
