Поднявшись наверх, я тут же застегнул куртку до самого верха.
День обещал быть солнечным, но осень в Страсбург уже пришла – и
явно собиралась задержаться надолго. Ветер пробирал до самых
костей, и укрыться здесь было негде.
Впрочем, я не собирался. Раннее утро, еще до рассвета. Верхняя
смотровая площадка собора, под самым шпилем. Пожалуй, единственное
время и место, где я мог остаться наедине с самим собой. Не
раздавать приказы, перебирать бумаги или прирастать ухом к
телефонной трубке – а просто подумать… или не думать вообще, а
просто побыть в тишине, возвышаясь над городом вместе с сонными
гаргульями – когтистыми чудищами, застывшими на фасаде прямо под
каменным ограждением.
Пожалуй, самая подходящая компания для оказавшегося вдали от
дома русского – сдержанная, суровая и не признающая местного
певучего наречия… впрочем, как и любого другого. За последние дни я
успел по-своему привязаться к когтистым уродцам. И иногда мне даже
казалось, что это взаимно: гаргульи охраняли собор уже сотни лет, а
теперь еще и приглядывали в мое отсутствие за целым городом – и за
тем, что творилось по ту сторону Рейна. Конечно, они никак не
реагировали на мое появление здесь, наверху.
Но зато и не лезли с советами.
– Доброго утра, князь.
Мое молчаливое уединение закончилось, не начавшись: в проеме
двери, ведущей на лестницу, появилась могучая фигура Оболенского.
Шагнув на крышу, он тут же запахнул расстегнутый плащ, поднял ворот
и будто бы даже чуть втянул голову в плечи – но тут же расслабился.
Одаренные такого ранга редко страдают от холода, да и вряд ли
местный климат мог хоть чем-то удивить того, кто родился в
Петербурге.
– Любуетесь? – Оболенский улыбнулся и шагнул вперед. – Думаю,
приятно видеть результаты своего труда.
– Нашего труда, – отозвался я. – Без вас и эльзасских егерей я
едва ли бы смог сделать хоть что-то… не говоря уже о своевременном
вмешательстве его величества императора Жозефа.
Оболенский не ответил, но, судя по неровной ухмылке, остроту
явно понял. В самом деле – настоящая помощь из Франции так и не
пришла. Осторожный потомок Наполеона Бонапарта уже принял
вассальную клятву герцогини, щедро давал обещания… однако не
слишком-то спешил их выполнять. Отправил пару грузовиков с
винтовками и патронами, несколько пушек с десятком снарядов на
каждую и роту солдат для охраны резиденции. Среди эльзасских
ополченцев начали мелькать золоченые офицерские погоны, в городе
невесть откуда появилась целая стая шпиков в штатском – но на этом
поддержка парижского двора пока что и закончилась.
