– Знаешь, почему мы носим эти знаки на одежде?
– Черные черепа? Они… они страшные.
– Может быть. Это особый знак. Его использовали…
– Давно? Еще до войны?
На мгновение я даже почувствовал что-то вроде удивления.
Последние месяца полтора-два странные сны, после которых голова
раскалывалась, а мысли неслись кувырком, сваливаясь в какую-то
бесформенную и непонятную кучу, меня не посещали. Я бы даже решил,
что они исчезли, прошли навсегда – если бы вообще о них думал.
У меня определенно имелись дела поважнее. И раньше, и уж тем
более теперь, когда я стал если не фактическим главой рода, то
“исполняющим обязанности” уж точно. Жизнь била ключом, порой
гаечным и иногда даже по голове – и мне было не до тонких материй,
вроде ковыряния в собственной то ли памяти, то ли подсознании, то
ли чужом прошлом. Сны ушли.
И вот снова решили напомнить о себе. И не просто, а усиленной
дозой.
Я коснулся кончиками пальцев нашивки на жилете. Ткань
поистрепалась и выцвела от солнца, рисунок из угольно-черного
превратился в блеклый, почти серый – но грозных очертаний не
утратил. Оскаленный череп на темно-красном фоне все так же пялился
в никуда пустыми глазницами, отгоняя навсегда поселившееся в этом
мире зло… или давая понять, что здесь его и так достаточно.
– До войны… – задумчиво повторил я, оборачиваясь.
Обычно сон обрывался на этом месте. Я видел опустевший диван без
подлокотников с отпечатком женского тела, развалины, осколки стекла
на пыльном полу, желтое небо. Слышал гулкие металлические шаги по
лестнице…
И просыпался с пульсирующей от боли головой.
Но сегодня сон продолжался. Моя спутница никуда не делась, а
осталась там, где ей и положено было осталась. Женщина – а точнее
совсем молоденькая девушка – сидела ко мне вполоборота, но я все
равно мог увидеть ее лицо. Точеный профиль, бледная, почти белая
кожа – будто девчонка всю свою жизнь провела не в этой выжженной
пустоши, а где-нибудь в подземном бункере… или там, где еще
остались живые деревья.
Крохотный чуть вздернутый носик, светлые волосы – длинные,
чистые и настолько мягкие с виду, что мне на мгновение захотелось к
ним прикоснуться. Красивая. И совершенно неуместная здесь, в этом
обугленном остове дома рядом со мной… Да и вообще в этом мире.
Зря я полез ее спасать. Такие все равно не выживают.