Из главной тюрьмы города Балвина редко возвращались на свободу.
А уж те, кого прозвали «обречёнными» – и подавно. Стены
полуподземной камеры были выложены из голых, неоштукатуренных
блоков. На стыках собиралась влага, будто сочились слезы: тюрьма
словно плакала о тех, кого отправят на каторгу. Остро воняло мочой
из ведра-параши в углу. Зябко из-за сырости и подвального холода.
Пробирало чуть ли не до костей, несмотря на то, что «обречённым»
оставляли камзолы и башмаки, а не отбирали, как у остальных
постояльцев тюрьмы, всё кроме рубахи и шаровар или чулок.
Подвешенная у самого потолка плошка, где фитиль плавал в прогорклом
жире, тускло освещала обитателей этого страшного жилища.
До срока, когда на рудники пойдёт
караван, попутно собирая из городов по пути приговорённых
душегубов, оставалось всего ничего. Камера была переполнена. Вместо
положенных пяти человек сидели, лежали и стояли полтора десятка
мужчин и женщин. Но угол, где расположились Тарья и Нэрсис, был
относительно свободен. Охране наплевать, что творится по другую
сторону решётки – лишь бы не убили и не покалечили. За каждого
отправленного на рудники каторжника городская казна получала
деньги. А за труп у стражи вычитали из жалования.
Когда в камеру втолкнули двух молодых
красивых девушек, сразу нашлись желающие поразвлечься. Хотя
душегубы поумнее решили сначала посмотреть, не просто же так на
девках не платье, а мужской костюм – шаровары и камзол с рубахой.
Четверо волосатых амбалов оказались самыми глупыми и нетерпеливыми…
Нэрсис на своём корабле не просто так была одним из лейтенантов, а
не постельной игрушкой для развлечений капитана и команды. Первого
дурака, протянувшего руки, чтобы схватить и повалить на пол,
девушка двинула по яйцам – в носки её сапог были вшиты стальные
пластины. Мужик сипло захрипел и сложился пополам, от боли не смог
даже кричать. Второго Нэрсис ткнула пальцем в глаз. Мужик тонко
завопил:
– А-а-а-а!
И замолк испуганно, когда новый пинок
сапогом лишь на волос разминулся с лицом, попал по рёбрам.
Нэрсис ощерилась и холодным, как
могила, голосом сообщила:
– Значит, так, покойнички. Мне терять
нечего. Я из «Морских птиц», слышали? Мой экипаж давно ждёт меня. А
здесь меня стража забьёт или по дороге на рудники – всё равно. Но
вас заберу с собой.
