***
Для голубей весна уже наступила. Они
страстно ворковали, громко цокая когтями, возились где-то под
крышей прямо над самым окном, и Кастер проснулся под их
громкоголосый аккомпанемент.
«Узнаю Столицу, ― Кастер потянулся. ―
Нигде нет таких наглых разжиревших голубей, которые будят людей
чуть свет и так и норовят при случае нагадить на голову. Может, зря
он вчера вечером не пошел сразу в школяриум? Впрочем, тогда вряд ли
бы он сегодня так легко проснулся. И голова бы болела после
дружеской вечеринки по поводу возвращения студиозуса Тенедоса
Кастера в родную обитель. Нет уж, лучше гостиница и
голуби.
Засыпать снова не имело смысла. Что
ж, придется вставать.
Кастер, деланно покряхтывая, сел на
кровати и нехотя спустил ноги на пол. Прямо в мягкие домашние
тапки. Он подошел в окну и некоторое время созерцал просыпающийся
Набережный бульвар. Туда уже начали сходиться и съезжаться возы,
повозки и тележки с самым разнообразным товаром; стук подков и
колес, однако, не мог заглушить голубиные любовные стенания под
крышей. Пока прочие торговцы только занимали свои привычные места,
раскладывали и сортировали свой товар, на цветочном углу уже начали
торговать: торговки-цветочницы торопливо расхватывали у оптовых
торговцев аккуратно запакованные в плотную бумагу корзины; никто
особенно не заглядывал в них, доверяли честному слову поставщика.
Да и спешить было надо ― сегодня у цветочниц был особенно жаркий
день, как-никак преддверие праздника. А праздник, он кому
развлечение, кому работа, а кому и забота. Большинство граждан
великой Империи относились к первой категории, торговки
принадлежали к немногочисленной второй, а он, Кастер Тенедос, ― к
третьей, совсем уж ничтожной.
Кастер вздохнул и пошел совершать
утреннее омовение.
Лучше не стало: долгая тряска в
дилижансе и позднее засыпание сказалось даже на его молодом и
крепком организме. Ничего, взбодримся!..
Кастер не торопясь ― некуда в такую
рань еще спешить ― сунул ноги в штаны, натянул толстый
свитер, суконную студенческую куртку, обулся, туго зашнуровав
башмаки, проверил наличность в кошельке, снял с вешалки форменную
фуражку и тщательно, не по-уставному, пристроил ее перед зеркалом
на голову. Теперь все в порядке.
Гостиница еще и не просыпалась.
Заспанный портье встрепенулся было, завидев раннего постояльца, но
Кастер махнул ему рукой и вышел на улицу.
