Кто из них Горка, Лавров определил сразу. Разумеется, не тот «зефир бело- розовый», который, поджав коленки к круглому, как мяч, животу, передвигал пухлой ладонью игрушечный автомобиль по истертому линолеуму. Горка, похожий на рисованного детской рукой человечка из пяти разновеликих черточек, стоял во весь рост, сосредоточенно глядя под ноги. На его худеньком детском теле стриженная под машинку голова с большим выпуклым лбом и низким детским затылком казалась немного несоразмерной. Константин, не поворачиваясь, завел руку за спину и закрыл за собой дверь. Она натужно скрипнула, Горка вздрогнул и обернулся. Из- под длинных, как у девочек, темных ресниц на Лаврова глянули широко расставленные большие серьезные глаза.
– Здравствуй, Горка, – проговорил Лавров, внезапно севшим голосом.
– Здравствуйте, – ответил мальчик безо всякой заинтересованности в продолжении разговора.
Константин прокашлялся.
– Меня зовут Константин Николаевич… Полковник Лавров… Я отца твоего знал.
Горка опустил глаза. Губы его дрогнули. Не от сентиментальной чувствительности. Насмешливо так. И Лаврова кинуло в жар. Он увидел, что рот мальчишки были изуродован болячками, которые в далеком детстве украшали губы его дворовых приятелей- близнецов из семьи алкашей. Константин подумал, что многие сослуживцы полковника Гордиевского, представляясь мальчику, вероятно, говорили именно так, как он. Только их знакомство с самим Горкой продолжения не имело. А был налицо простой акт обычного обывательского любопытства. Иначе отчего бы у парнишки в благодетелях оказался отставной майор Гнедышев, та еще гнида интендантская.
– Я на Юга собрался, Горка. К морю. Вот заехал за тобой,– сказал Лавров так спокойно и уверенно, как будто не в эту минуту, а давным- давно так решил. И только поэтому принял приглашение майора посмотреть его «бунгало» за городом. – Поедешь?
Мальчик с места не сдвинулся, позы не переменил. Только тонкие в ниточку брови приподнялись, распахнулись глаза, и стало ясно, что они серые отцовские.
– Поеду, – ответил он, наконец, после паузы и посмотрел вниз на приятеля.
Тот сидел на полу, согнув колени и опираясь на отведенные за спину руки. Глаза и рот его были широко раскрыты.
– Ну, тогда собирай, солдат, свой «сидор». Одежды не надо. Игрушку любимую… книжку… Я сейчас вернусь.
