Медвежье сердце

Под сенью ночного леса царила тишина. Такая, что не было слышно ни голосов птиц, ни даже шелеста ветра в кронах. Лишь тонкий снежный покров хрустел под подошвами сапог. Все вокруг застыло непостижимым образом. Съежилось в страхе под пристальным вниманием той живой тьмы, что колыхалась меж голых деревьев разумным туманом. Его извивающиеся щупальца исследовали мир вокруг, не позволяя ничему нарушить покой своего господина.

Прекрасный дубовый лес напоминал в этот час холодный склеп, забытый и глубокий. Такой древний, что и костей не сыскать. Даже в воздухе витали нотки пыли и тлена вместо свежих ароматов зимней ночи.

Единственным живым существом в этом лоне разумного мрака оказалась юная девушка. Ее нежная кожа отливала белым алебастром на фоне черного плаща, в который она куталась, пока брела меж широких стволов к назначенному месту.

Девушка остановилась посреди крохотной полянки напротив трухлявого пня, облепленного пестрыми, пористыми шляпками трутовика. Опасливо огляделась по сторонам из-под падавших на лицо карамельно-рыжих прядей. Нет. Ошибиться она не могла. Судя по количеству Чистой тьмы, что клубилась у ног, это было то самое место.

Решив более не испытывать судьбу, путница торопливо опустилась на колени. Склонила голову. И зашептала слова заклятия.

Губы ее дрожали и не желали слушаться. Будто отказывались отпускать на волю те жуткие слова, что въелись в ее разум. Они сулили могущество и одновременно лишали воли. Привязывали к своему господину и взывали к его милости.

Заклятие было долгим и не допускающим ни единой ошибки в своем исполнении. И все же девушка, наконец, завершила его. Облизала онемевшие губы. И принялась ждать. Это всегда было самым непростым. Потому как каждая жилка внутри тела требовала бежать без оглядки прочь.

Краем глаза девушка заметила серого червя-древоточца. Он полз по изъеденному пню в пяди от ее лица с видом полноправного хозяина. Что именно пробудило омерзительное создание, ранняя оттепель или Чистая тьма, чаровница знать не хотела. Она не решалась пошевелиться, наблюдая за паразитом столь близко к ней. Ибо все волоски на коже встали дыбом от страха, когда черный морок, что стлался по земле, расступился, являя взору узенькую тропинку.

Девушка поднялась с колен и заторопилась по ней на негнущихся ногах, пока чары не рассеялись. Медлить было нельзя. Как-то раз, поддавшись ужасу, она шла неохотно, и господин наказал ее. Тропа исчезла, а Чистая тьма водила ее по лесу трое суток, пока несчастная совсем не обессилила от голода и жажды. Лишь тогда владыка пришел за ней. Смилостивился. И великодушно одарил своей любовью, болезненной и справедливой.