Механическое сердце

— Запомните, дети, это самый важный урок чародейства в вашей жизни, — седовласый маг в светло-оливковой мантии выдержал эффектную паузу, чтобы убедиться, что все ученики слушают его внимательно, и продолжил: — Главное в магии — это не то, для чего вы сможете ее применять, а то, когда вы удержитесь от соблазна прибегнуть к ней.

Повисла новая пауза. Наступившая тишина была преисполнена всеобщей сосредоточенности. Юные адепты Академии Чародейства внимали пожилому учителю.

Он вырастил не одно поколение магов. Терпеливый старец, сухощавый и абсолютно седой, как будто колдун из сказки. Такой же бородатый и мудрый. Разве что остроконечной шляпы со звездами не хватало. Он чередовал практические занятия по наложению простых заклинаний с лекциями. Делился мудростью с превеликим удовольствием. В надежде, что однажды эта мудрость не просто покажет уровень образования, но сбережет их юные жизни.

Мастер Тевин Драйтен прославился как мастер над изначальными заклятиями. Но в его работе не было ничего примитивного. Он со всей душой подходил к обучению детей, вкладывая в их головы все — от простейших техник безопасности до любви к чародейству в целом. Он выбрал для своих занятий самое красивое помещение в Академии и неохотно уступал его другим преподавателям.

Полукруглый зал примыкал с одной стороны к главному корпусу, а своими стрельчатыми окнами он выходил на цветущие круглый год оранжереи. Весь первый этаж здесь занимали столы, котлы, бесконечные полки и сундуки с необходимой утварью и ингредиентами. Но была еще открытая галерея второго этажа, которая по периметру обнимала зал прямо над окнами. Там расположились стеллажи с книгами и свитками. Попасть наверх можно было лишь с разрешения мастера Драйтена. И исключительно по кованой винтовой лестнице за массивным столом учителя, который располагался на возвышении. Сидя за ним, старец обозревал всю комнату с зоркостью орла, которого он чем-то отдаленно напоминал.

Детей в классе мастера Драйтена было пятнадцать человек. Все до единого облаченные в светло-серые камзолы, черные брюки и черные ботинки. Одинаково одетые десятилетки, независимо от пола. И каждый из них с почтением был готов услышать следующую фразу. Никто не решался раскрыть рта. Никто и никогда не перечил.

Никто.

Кроме одной девочки.