Поезд
опять тряхнуло, словно под ним не рельсы, а колдобины. Странно, но
по моей дороге — то есть, по маршруту Вологда-Архангельск,
бронепоезд шел значительно мягче и веселее, нежели по пути от
Москвы к Смоленску. А может, я просто недоволен, и теперь просто
мерещится всякая муть?
Ну не
хотел я на западный фронт, никак не хотел! А пришлось. А куда
денешься, если приказ исходит от самого Председателя
ВЧК?
Товарищ
Дзержинский отправил меня и Артузова на Западный фронт (там еще
есть юго-западный, но об этом все забывают) проводить внеплановую
проверку Особых отделов частей и соединений РККА. Артуру это
привычно, а я пока смутно себе представлял, в чем заключается моя
роль. Феликс Эдмундович туманно сообщил, что я должен заниматься
своим делом. Своим, это каким? У меня есть мандат, где я числюсь
уполномоченным Особого отдела. То есть, по должности я «младше»
Артузова, имеющего более «тяжелый» мандат особоуполномоченного, но
на мой вопрос — являюсь ли я его подчиненным, Артур только жмет
плечами. Мол, решай сам.
Уполномоченный, должный осуществлять проверку, это
одно, но, если я выступаю в роли начальника ВЧК Польской
республики, это другое. Про Лонгву, должного стать официальным
главой чека, уже все забыли. В общем, черт ногу сломит, вторую
вывернет. И меня никто не снимал ни с должности начальника губчека,
ни с должности особоуполномоченного ВЧК по Архангельской области.
Что там еще? А, еще председатель «Правительственной комиссии
порасследованию
злодеяний интервентов и белогвардейцев на Севере».Про прочие свои должности не
упоминаю.
Слегка
расстроило заседание Политбюро. Как говорили в газетах, прения были
долгие, споры велись жаркие. Громче всех протестовал Николай
Иванович Бухарин, посчитавший, что переход к продовольственному
налогу и свободной торговле — это отступление от коммунистической
идеи. Ну, Бухарина, выпустившего несколько книг о «военном
коммунизме», понять можно. Но споры спорами, а всех переубедил
товарищ Ленин. А бывало такое, чтобы Ленин не смог переубедить
своих товарищей? Право, не упомню. А еще неожиданно для многих
Ильича поддержал товарищ Дзержинский, заявивший о том, что новая
экономическая политика сможет «разрядить внутреннюю политику внутри
страны и даст толчок к расширению коммунистического
плацдарма».
