Каменный Ворон встрепенулся. Облаком взмыла вверх черная с
серебряной искрой пыль, что прежде крепким панцирем укрывала
иссиня-черные перья, голову и мощные когтистые лапы. Ворон
медленно, не торопясь переступил с одной ноги на другую. Наклонил в
бок маленькую голову, ничем уже не отличаясь от живой птицы.
Тысячу раз Лара слышала эту историю от няньки-Акулины, и ведь
верила – всем сердцем верила каждому ее слову! Но все равно не
чаяла глядеть на то собственными глазами.
— Ты видишь это? Видишь, Конни? – не выдержав, зашептала девочка
и судорожно вцепилась пальцами в холодную ладошку друга.
— Чшш! – прозвучало строгим ответом.
И то правда… Лара запоздало выругала себя: Ворон их заметил.
Быстро повернул головенку, и его правый глаз поймал лунный свет.
Замер, уставившись точно на детей.
Ей-богу, он изучал их в этот самый миг и о чем-то думал – Лара
могла бы поклясться в этом собственной жизнью!
Но мальчик крепче сжал ее ладонь, и Лара подумала, что, не будь
его рядом, она бы тотчас умерла от страха. Впрочем, если бы не
Конни, то Лары и вовсе не было бы на Ордынцевском кладбище в такой
час…
А потом Ворон взмахнул крыльями и плавно сорвался с насиженного
места. Он двигался бесшумно и зловещим карканьем не собирался
нарушать тишину. Словно до сих пор был неживым.
Полетел, конечно, к Замку. Замком на побережье называли
Ордынцевскую усадьбу – за зубчатые стены и высокую круглую башню,
сплошь увитую плющом. В той башне жил и скончался старый граф –
последний из рода Ордынцевых. А еще колдун, как рассказывала о нем
нянька-Акулина.
Акулина тоже старая. Прежде служила экономкой в усадьбе и видела
графа еще живым – высоким, чернобровым красавцем с таким взглядом,
что… в этом месте рассказа нянька всегда залихватски говорила:
«Ух!». Улыбалась, и ее морщинистые, иссушенные морским ветром щеки
покрывались легким румянцем.
«Это ж сколько было бы нынче старому графу лет?..» - задумалась
вдруг Лара и, тихонько шевеля губами, принялась подсчитывать.
Да не досчитала: Конни с решительностью, перед которой девочка
благоговела всей душой, скомандовал:
— Идем.
Бесшумно он спрыгнул с ветки могучего дуба, где дети устроили
выжидательный пункт. Чуть пригнув голову и не разгибая колен,
побежал прямиком к склепу – старинной графской усыпальнице, на
верхушке которой прежде и восседал каменный Ворон, сделавшийся
нынче живым.