— Ну, гляди, что ты натворила!
Сколько крови! Весь паркет в крови, вся комната! Что теперь станешь
делать?!
Отец стоял над нею, как всегда
заложив руки в карманы, и наблюдал сверху вниз, будто Светлана
опять была маленькой неразумной девочкой.
— Я… я не знаю, - простодушно
поделилась она. Потом еще раз посмотрела на свои руки,
перепачканные свежей кровью, и в отчаянии подняла глаза на отца: -
Это не я. Это, наверное, не я… Я не могла!
А отец усмехнулся – жестоко, свысока,
словно пригвоздив ее этим смешком к полу:
— Себе-то не лги, милая, - он
опустился возле Светланы на корточки, поднял с пола револьвер и
вложил в ее руку. – Ты могла. Ты вполне могла.
Потом отец ушел, а Светлана* осталась
в этой страшной комнате одна – перепачканная в крови и сидящая на
полу возле тела своего мертвого мужа.
--
*Данное имя отсутствует в
Святцах, поэтому в описываемое время, по сути, оно и именем не
являлось. Крестить под ним девочек не могли. Однако благодаря поэме
В.А.Жуковского "Светлана", имя все-таки приобрело некоторую
популярность: в редких случаях оно становилось домашним, наподобие
Натали, Долли, Мари и т.д. (прим.)
Надя Шелихова, младшая сестра графини
Раскатовой, напряженно вглядывалась за стекло, за поворот
поселковой дороги, и в нетерпении своем прикусывала губу чуть не до
крови. Оттуда, из-за поворота, вот-вот, каждую секунду, могла
вынырнуть полицейская карета, и Надя отчего-то боялась этот момент
пропустить.
Сестра ее тоже находилась в столовой,
Надя краем глаза видела, как Светлана, натянутая будто струна,
сидит и смотрит в противоположную стену. В руках она сжимала
дымящуюся чашку с кофе и, время от времени вспоминая о ней, вдруг
отпивала с совершенно неуместным удовольствием. В целом, Светлана
выглядела удивительно спокойной.
— Едут, – воскликнула, наконец, Надя
и разволновалась еще больше. Ее бросало то в жар, то в холод, как
при лихорадке. Она порывисто обернулась к сестре: - Светлана, едут!
Это полиция, должно быть!
— Быть того не может, чтобы полиция
так скоро явилась, - невозмутимо отозвалась сестра и снова отпила
кофе. – Это Гриневские, я посылала к ним, едва рассвело.
Впрочем, Надя уже и сама
удостоверилась, что сестра права. Как всегда. Темное пятно на
дороге приобрело очертания запряженного парой гнедых ландо, в
котором обычно объезжала свои владения Гриневская, подруга Надиной
сестры и хозяйка всего поселка Горки, где вот уже которое лето
подряд снимала дачу графиня. Однако сегодня подле Гриневской сидел
и ее супруг.
