В повести Татьяны Чебатуркиной «Возвращение» сделана попытка ответить на вопросы:
За что любят женщину?
Почему эта женщина с первых минут встречи, словно околдовала его, заслонила работавших рядом с ним в офисе женщин, которые были более молодыми, привлекательными, достаточно умными и были не прочь вступить с ним в более близкие отношения?
Вернувшийся из Германии преуспевающий бизнесмен задает эти вопросы себе, встретив подругу своего детства…
Нет на свете дороже клада, чем любовь.
(Из песни)
Надо верить в дороги, в счастливые встречи,
Когда на миг столкнет судьба
с другой и размежит,
И ловишь жадным взором через толпы и наречья
Знакомый взгляд, и знаешь —
Вновь судьба не ублажит.
– Не люблю август, – Саша заплела косу, повязала белую косынку, сразу стала похожей на постаревшую прихожанку на службе в церкви, дождалась старый школьный грузовик, забросила в кузов мешки, ведро, лопату и, отказавшись от протянутой руки, перемахнула через борт.
– Когда мы тебя замуж отдадим? Такая видная женщина! Хватит тебе и пахать, и сеять, и картошку копать! – на единственной шершавой лавке у кабины, нахохлившись, теснились жена завхоза, учителя – пенсионеры с женами и худенькая школьная техничка тетя Лиза.
– Сашенька, магарыч поставишь, – выкопаем твою картошку за милую душу! – оживились химик и физкультурник.
– Да вам бы только с молодыми улыбаться! Бабники! – жена химика Зинаида Ивановна скорбно поджала губы, и, если бы позволила лавка, отодвинулась от супруга.
Женщины расхохотались. Жена физкультурника, выглядевшая на десять лет моложе мужа, поправила платок:
– Сашенька, мы своих помощников к тебе направим. Пусть своей учительнице помогут, а ты с ними потом математикой позанимаешься. Магарыч им подавай!
Саша села на перевернутое ведро, сдернула косынку, подставила лицо сухому жаркому ветру.
На Ильин день погрохотало не сердито где-то в вышине, по улицам пронеслись, закручиваясь вверх, пыльные столбы без единой капли дождя.
А вокруг до самого горизонта тянулась сожженная полынная степь, разбавленная кое-где изнемогающими от зноя пыльными лесополосами да одинокими деревьями по берегам ериков и засыхающих стариц.
