БУМАЖНЫЙ
ТИГР
ФОРМА
ПРОЛОГ
В глубине души Лэйд Лайвстоун полагал
себяне самым плохим лавочником в Хукахука. Не потому, что
помнил наперечет содержимое своих подвалов и каждую цифру в
прейскуранте, на его взгляд, это было достоинством скорее для
арифмометра, чем для человека. Не потому, что иной раз, скрепя
сердце, позволял открыть кредит тому, кто не мог заплатить –
щедрость несомненная благодетель для праведника, но не для
владельца лавки. Главным достоинством лавочника, на его взгляд,
было умение быстро и безошибочно разобраться в ситуации, сколь бы
сложна она ни была.
Бросив один взгляд на ящик табака,
определить, подмок ли он, а если нет, сколько в нем табака, а
сколько древесной стружки, и во сколько обойдется сбыть его без
потерь. Потерев рукавом монету, принятую от заезжего моряка,
понять, сколько полновесного серебра в ней осталось и не заявится
ли на следующий день в его лавку полицейский. Понюхав брусок мыла,
сказать, сколько в нем дёгтя и щелока, и стоит ли связываться с
собственником мыловарни. Да, в глубине души он полагал себя хорошим
лавочником. Может, не лучшим во всем Хукахука, но определенно
толковым.
Вот почему ему хватило одного взгляда,
чтобы понять – слишком поздно.
Человек, которого он намеревался
спасти, умирал. И смерть эта была болезненная, гадкая, не из тех,
что похожи на миниатюры в рождественских газетных выпусках,
умиротворяющих и настраивающих на романтический лад. Привалившись
спиной к стене узкого переулка, человек вздрагивал и трепетал,
точно осенний лист, прибитый ветром к холодному камню.
Лэйд знал, что сила, сотрясавшая его
тело конвульсиями, уже не была жизнью, лишь ее последом. Даже
зыбкого света газовых фонарей было достаточно, чтоб увидеть, до
чего жутко раздулось лицо несчастного, сделавшись похожим на
распухшую багровую винную грушу. Кожа натянулась так туго, что
грозила лопнуть, в некоторых местах по ней уже протянулись зловещие
трещины.
Человек задыхался и стонал, безотчетно
пытаясь разорвать на себе одежду, но его опухшие багровые пальцы
лишь бессильно царапали галстук. Лэйд мысленно скривился. Судя по
закатившимся глазам и мутной пене, текущей между раздувшихся губ,
жизнь не спешила милосердно оборвать его страдания. Что ж, жизнь
вообще не самая милостивая штука, ей чужды многие приписываемые ей
черты.
