Когда на влажном медленно темнеющем небе показались первые
вечерние звезды, Кенет с сожалением разогнулся, отряхнул руки,
окинул взглядом политый и прополотый огород и поспешил умываться.
Пора ужинать. Есть Кенету не хотелось. Ему вообще не хотелось идти
домой. Но пока он не сядет за стол, мачеха не даст ужинать ни
Кайрину, ни малышу Бикки. Ничего не поделаешь, придется
поторапливаться. Кенет наскоро ополоснулся, натянул рубаху и
побежал в дом.
– Ну, и где же ты шлялся? – нараспев спросил малыш Бикки, важно
заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок и обратно.
– Огород полол, – отрывисто бросил Кенет. Он едва сдержался,
чтобы не добавить: "Мог бы мне и помочь. Не такой уж и маленький,
шесть годиков стукнуло".
Кенет сел за стол. Широкая столешница была отдраена до желтизны,
как всегда в последнее время, как никогда при жизни отца. Кайрин,
его сводный брат, неторопливо уселся напротив. Бикки юркнул на свое
место стремглав и радостно застучал ложкой по столу.
– Ужинать, ужинать!
Лицо мачехи пошло белыми и красными пятнами. Она выбрала самую
большую и красивую миску и протерла ее полотенцем, хотя нужды в
этом не было. Потом она зачерпнула из котелка горячей дымящейся
похлебки и наполнила ею миску почти до краев. Кенет внутренне
напрягся, готовый вскочить, если потребуется.
– Ешь, гаденыш!!!
Мачеха грохнула миской об стол с такой силой, что часть похлебки
выплеснулась. По счастью, обжигающее варево не попало Кенету на
колени, и вскакивать ему не пришлось.
– Ешь, ешь! Чего уставился? Через два года ты нас всех по миру
пустишь. А пока ешь!
Внезапно Кенет понял, что после целого дня тяжелой работы он
голоден до головокружения. Похлебка была его любимая, рыбная.
Ароматная, густая, подернутая янтарно-золотистым жирком. Рыбу он
наловил вчера ночью. Он взялся за ложку, зачерпнул, но проглотить
так и не смог. Помедлил, зачерпнул снова – и снова опустил
ложку.
– Мама, мама, – капризничал Бикки, – рыбки хочу!
– Нельзя, – отрезала мачеха. – Жареной рыбки мало. Только для
твоего брата.
Нечего было и сомневаться, что мачеха имела в виду отнюдь не
Кайрина.
Бикки захныкал. Мачеха отвесила ему подзатыльник. Бикки заревел
в голос.
– Я не хочу, – с трудом выдавил Кенет.
– Что так? – прищурилась мачеха. – Не по вкусу тебе,
богатенькому, наши разносолы?
