На деревянной скамейке у единственного на весь поселок магазинчика сидели двое: упитанный фермер в синем комбинезоне и старуха, облаченная в лохмотья, будто сшитые из обрывков бесформенного тряпья.
– Всё записал? – проскрипела она, кося на него единственным глазом.
– Так точно, бабуль, – Борис сунул в карман комбинезона исписанный клочок бумаги и маленький пузырёк с мутной жидкостью. – Сколько с меня?
– Денег не беру, – отмахнулась старуха, и в её почти беззубом рту, словно капля крови, блеснул крупный рубиновый зуб.
– Может, вам продукты какие нужны? Мясо, мука? – предложил фермер, чувствуя себя неловко.
– Не нужно… У меня свой, особый огород есть, – она ухмыльнулась, и морщины поползли по её лицу, как трещины по высохшей земле. – Когда появится нужда, сама приду за долгом.
Борис поспешно поднялся, стараясь не смотреть на это изъеденное временем лицо.
– Ну, как знаете… Спасибо, что выручили. Обращайтесь, чем смогу – помогу.
Он уже собрался уходить, сжимая в руке пакет с продуктами, как поперёк пути легла сучковатая трость старухи.
– Запомни человек, – прошипела она, и её глаз загорелся холодным огнём. – Полнолуние. Полночь. Ни минутой раньше, ни минутой позже.
***
Холодный свет полной луны струился по немытым прядям волос Бориса и падал на его взволнованное лицо. Он стоял посреди огорода, где лежали, словно спящие великаны, тыквы, сжимая в руке тот самый смятый листок.
«В полночь, при полной луне, выпить содержимое склянки. Сделать надрез на плоде и влить в ранку несколько капель своей крови».
Взгляд скользнул к наручным часам. Минута до полуночи.
На этот ритуал его толкнуло отчаяние. Пять лет подряд он увозил с осеннего фестиваля главный приз. Его тыквы были чудом. Но в этом году урожай подвёл – самый крупный плод и рядом не стоял с прошлогодними гигантами. До конкурса – неделя. И мужчине пришлось идти на поклон к той, кого в округе с опаской называли ведьмой.
Ровно в полночь он опрокинул пузырёк. Горько-сладкая жижа обожгла горло. Морщась, Борис провел лезвием ножа по гладкому боку тыквы, а затем, помедлив пару секунд, резко кольнул кончик собственного пальца.
– Ай!
Выдавив несколько капель в надрез на тыкве, он с отвращением отшатнулся.
