Цветы Горя

Сон был вязким и холодным, как озерная вода в октябре. Аркадий плыл в старой, рассохшейся лодке по безбрежной глади черного, неподвижного озера. Вокруг не было ни берегов, ни горизонта – лишь смоляная темень воды и свинцовое, беззвездное небо, нависающее так низко, что, казалось, можно дотронуться до него рукой. Посреди этой бесконечной черноты, словно призрачный остров, белел островок водяных лилий. Их лепестки сияли неземным, жемчужным светом, притягивая взгляд, обещая покой.

Он греб к ним изо всех сил. Руки ныли, старые уключины скрипели жалобно, как несмазанные петли на кладбищенских воротах. И сквозь этот скрип он слышал голос. Тихий, далекий, но до боли знакомый.

«Папа…»

Голос его Светы. Его дочки.

Сердце в груди сжалось в ледяной комок. Он налег на весла с новой силой, лодка заходила ходуном. Лилии были уже совсем близко. Он видел каждую прожилку на их восковых лепестках, каждую каплю росы, похожую на слезу.

«Папа, ты где?»

– Я здесь, солнышко! Я плыву к тебе! – закричал он, но из горла вырвался лишь хриплый шепот.

Внезапно весло в его правой руке с треском сломалось. Обломок беспомощно качнулся и ушел под черную воду. Лодку развернуло. Он попытался грести оставшимся веслом, но лишь крутился на месте, а спасительный островок белых цветов начал медленно удаляться. Холодная вода просочилась сквозь щели в днище, обжигая ступни. Она прибывала быстро, неумолимо.

«Папа… мне холодно…»

Вода уже была по пояс, ледяные тиски сдавливали грудь, не давая дышать. Он протянул руку к удаляющимся лилиям, к ускользающему голосу, и в этот момент проснулся.

Аркадий рывком сел на кровати, хватая ртом воздух. Кожа была покрыта липким холодным потом, сердце колотилось о ребра, как пойманная в силки птица. Комната тонула в сером, безжизненном полумраке. Утро просачивалось в нее нехотя, цепляясь за плотные шторы тусклым, серебристым светом. Тишина. Оглушающая, давящая тишина, которая стала его вечным спутником.

«Просто сон…» – пронеслось в голове, но облегчения не принесло. Образы черной воды и белых лилий, похожих на погребальные венки, не отпускали. Он потер виски, пытаясь отогнать наваждение.

Какой сегодня день? Мысль пришла медленно, пробиваясь сквозь ватную пелену сна. Воскресенье. Обычно это был просто еще один пустой день, который нужно как-то пережить. Но сегодня… Сегодня что-то было не так. Какая-то заноза сидела в подсознании, царапая изнутри. Он бросил взгляд на электронные часы на прикроватной тумбочке.