Июнь расплескался черёмухой белой,
И зори дышали, как грудь молодая.
Страна моя, в песнях и стройках умелых,
Казалась, не ведает горя и края.
В Москве, где бульвары каштановой синью
Встречали рассветы и гул трамваев,
Я жил, как и все, под надеждой всесильной,
Грядущего дня чертежи составляя.
Алексей. Студент. В волосах ветер вольный.
Мечталось о дальних, широких мостах,
О гуле турбин, о степи хлебосольной,
О новых домах в промышленных городах.
Я видел, как плавится сталь золотая,
Как стены растут, к облакам устремясь.
И верил – работа моя непростая
Навеки скрепит с моей Родиной связь.
И снилась мне тихая, светлая пристань:
Уютная комната, лампа горит,
И женские руки – так нежно, так чисто –
Поправят мне прядь, что упала на вид.
И детский смех звонкий, как россыпи вишен,
Наполнит наш дом, прогоняя тоску.
Я этот узор в своём сердце вышил,
Как самую светлую в жизни строку.
Мы в комнатах узких до хрипа кричали,
Дымили махоркой, сбивая в туман
Идеи о мире, о новых началах,
О том, как велик и разумен наш план.
Читали стихи под луной на скамейках,
Смотрели кино, где герои с экрана
Нам с верой в грядущее в старых фуфайках
Смотрели в глаза без прикрас и обмана.
Но веяло гарью с просторов Европы,
Как будто бы ветер донёс едкий дым.
Тревожные вести вползали в окопы
Газетных полос, к нам, таким молодым.
Но мы отгоняли тенистые слухи,
Как пыль со стола, беззаботной рукой.
Казалось, что сильные, братские духи
Над нашей землёй сберегают покой.
Мы верили в слово, что сказано твёрдо,
В незыблемость дружбы и прочность границ.
Казалось, что жизнь так светла и так горда,
Что в ней не бывает обугленных лиц.
Июнь догорал, в травах путаясь алых,
Даря нам последние мирные сны.
И мы, молодые, в мечтах своих смелых,
Не слышали грозного шага войны.
Но утро то вышло не в росах, не в неге —
А в скрежете стали и в зареве злом.
Из чёрных тарелок на каждом столбе вдруг
Война прохрипела набатным словцом.
И голос тот страшный, сухой, металлический,
Ворвался в дома, в тишину, в образа.
Рассыпался мир мой, такой поэтический,
И высохла вмиг на ресницах слеза.
Казалось, земля под ногами качнулась,
И солнце застыло, как медный пятак.
Всё то, во что верил, в мгновенье прогнулось
