Поэма отсылает к событиям Первой
мировой войны и осаде крепости
Осовец
Рожь золотая, медовый дурман,
Целует иконы церковный туман.
Последнее мирное лето текло,
И в окнах рязанских сияло стекло.
Казалось, что вечность дана на покой,
Под синью небесной, над сонной рекой.
Но в воздухе – горькая, злая полынь,
И шепчет молитву остывшая синь.
Тревога, как ворон, кружила у врат,
И сталью тускнел уходящий закат.
Кряхтел паровоз, увозя на убой
Таких же, как я, с синевой молодой.
А балы гремели, и хруст эполет
Скрывал нарастающий грохот планет.
Империя пела, смеялась, пила,
Но тень двуглавого, скорбного орла
Уже накрывала родные поля,
И тихо стонала под нею земля.
Прощай, моя мать, да резной палисад,
Не плачь у калитки своей до зари.
Я, парень простой, не хочу я наград,
Мне б только покой в деревенской пыли.
Мне б слушать гармонь, а не меди набат,
Мне б видеть не стяги, а отблеск луны.
Я, парень синеокий, не виноват,
Что черти затеяли игры свои.
И ветер-пророк, прилетевший с заката,
Принес запах гари и горькую весть.
Империи нашей последней расплатой
Назначена кровь, и отвага, и честь.
На запад, на запад, где тучи багровы,
Где в дыме теряется солнечный свет.
Меняют кресты на терновы оковы,
И юности прежней, растаявшей, нет.
Над Наревом-речкой, у самой черты,
Где вражеский сумрак ковыль теребит,
Встал каменный форпост святой простоты,
Как древний, забытый богами, гранит.
Ни славы, ни блеска. Лишь серый бетон,
Что в землю вцепился корнями навек.
Осовец. Протяжный, удушливый стон
Несется над ним из грядущего, с рек…
С рек слез и металла, с пожарищ полей,
Где будет косить не коса, а картечь.
Я здесь, у подножья стальных этих врат,
Последний рубеж, вековой монолит.
И слышу, как с запада грозы рычат,
И сердце тоскливо и гулко стучит.
Прощай, моя Русь, мой березовый край,
Где пахнет смолой и созревшим зерном.
Ты думала – ждет тебя солнечный рай,
А кончится все на обрыве крутом.
Так август четырнадцатого года
Вплетал в колоски привкус горькой беды.
Глядела с икон на меня непогода,
И капали с ризы слезинкой воды.
Мир замер, дыханье свое затая,
На грани, на лезвии страшной войны.
И скоро земля, что вскормила меня,
Увидит чудовищно-страшные сны.
И сон оборвался. Раскатистый гром
Ударил в рассвет не с небесных высот.
Земля задрожала, как брошенный дом,
И ринулся с запада огненный гнёт.
Не молнии – всполохи адской зари,
