Быть богатым – роскошное чувство, особенно когда успел хлебнуть лиха, прозябая на Флит-стрит в роли литературного поденщика, собирателя газетной мелочи, репортера, непризнанного журналиста – одним словом, занимаясь всем тем, что совершенно несовместимо с моим происхождением и прямой родословной от герцогов Пикардийских.
Когда моя тетушка Доркас умерла, оставив мне семьсот фунтов годового дохода и меблированный дом в Челси, я почувствовал, что жизнь больше ничего не может мне предложить, кроме немедленного вступления в права наследования. Даже Милдред Мэйхью, которую я доселе считал светом своей жизни, несколько потускнела в моих глазах. Мы с Милдред не были помолвлены, но я снимал комнаты у ее матери, пел с ней дуэтом и дарил ей перчатки, когда мог себе это позволить, что случалось нечасто. Она была милой, доброй девушкой, и я намеревался когда-нибудь на ней жениться. Очень приятно сознавать, что о тебе думает хорошенькая юная леди – это помогает в работе, – и не менее приятно знать, что она ответит «да», когда ты спросишь: «Вы согласны?»
Но, как я уже сказал, наследство почти вытеснило Милдред из моих мыслей, тем более что она как раз гостила у друзей за городом.
Не успел еще сойти первый лоск с моего свежего траура, как я уже сидел в кресле покойной тетушки перед камином в столовой моего собственного дома. Моего собственного дома! Это было великолепно, но довольно одиноко. И в тот момент я все-таки подумал о Милдред.
Комната была уютно обставлена мебелью из дуба и кожи. Стены украшали несколько довольно приличных картин маслом, но пространство над каминной полкой уродовала чрезвычайно скверная гравюра «Суд над лордом Уильямом Расселом» в темной раме. Я встал, чтобы рассмотреть ее. Я навещал тетю с завидной регулярностью, но не помнил, чтобы видел эту раму прежде. Она предназначалась не для гравюры, а для картины маслом. Рама была из превосходного черного дерева, с красивой и причудливой резьбой.
Я разглядывал ее с растущим интересом, и когда тетушкина горничная – я сохранил ее скромный штат прислуги – вошла с лампой, я спросил, давно ли здесь висит эта гравюра.
– Хозяйка купила ее всего за два дня до того, как слегла, – ответила она, – а вот раму… она не хотела покупать новую, вот и достала эту с чердака. Там много всяких любопытных старых вещей, сэр.
