Есть истории, которые нельзя рассказать до конца, ибо они касаются тех глубин человеческой души, где соединяются любовь и страдание в неразрывном узле. Но эта история требует своего голоса – история Анны Викторовны, двадцатичетырёхлетней переводчицы, чья жизнь была разделена пополам одним мгновением, как молнией разрубается небо.
До того злосчастного августовского дня Анна была воплощением гармонии – молодая, образованная, полная планов и надежд. Она владела тремя языками, переводила художественную литературу и готовилась к защите кандидатской диссертации о французской поэзии Серебряного века. Её квартира на Арбате была наполнена книгами на разных языках, а стены украшали репродукции импрессионистов. Она жила полной жизнью, не подозревая, что скоро эта полнота обернётся мучительной неполнотой.
Инсульт случился внезапно, как случаются все подлинные катастрофы в жизни. Анна готовила завтрак, напевая арию из «Травиаты», когда резкая боль пронзила голову, и мир вокруг неё начал рушиться. Врачи скорой помощи нашли её лежащей на кухне, среди разбитой посуды, с правой стороной лица, искажённой страдальческой гримасой.
«Ишемический инсульт в бассейне правой средней мозговой артерии», – констатировал дежурный врач, и эти слова прозвучали как приговор. Но истинный приговор ожидал Анну впереди, когда она очнулась в больничной палате и обнаружила, что мир стал… неполным.
Первые дни она не понимала, что происходит. Врачи говорили о благоприятном прогнозе – речь сохранена, движения восстанавливаются, когнитивные функции не пострадали. Но что-то было не так. Медсестра приносила завтрак, а Анна съедала только половину, жалуясь, что порция слишком мала. Зеркало в умывальнике отражало только правую половину её лица – левая словно не существовала. Она подводила только правый глаз, расчёсывала только правую сторону волос. Родственники и друзья, навещавшие её, замечали странность: Анна поворачивалась к ним только правой стороной тела, а если кто-то подходил слева, она словно не замечала их присутствия. Мать, пытаясь привлечь внимание дочери, вынуждена была обходить кровать кругом, чтобы попасть в поле её зрения.
Истинное понимание произошедшего пришло вместе с доктором Михаилом Сергеевичем Волгиным, нейропсихологом, которого пригласили для консультации на третьей неделе пребывания Анны в больнице. Ему было тридцать восемь лет, и за плечами у него была солидная научная карьера в области нейропсихологии. Высокий, с тонкими чертами лица и внимательными серыми глазами, он обладал той редкой способностью видеть человека за диагнозом.
