– Четырнадцать плацкартных до Туапсе, – сказал я и попытался просунуть в окошечко кассира толстенную пачку паспортов.
– На какое число? – невозмутимо спросила кассирша.
– На послезавтра, – ответил я. Вот тут ее проняло. Даже начес из крашеных рыжих волос качнулся. Удивленный взгляд поверх очков.
– Вы в своем уме, юноша? – вопросила она. – Столько плацкартных точно нету!
– А сколько есть? – спросил я. Ну да, была у меня мысль, что такие вещи неплохо бы заранее делать, а не внезапно. Но запасной план у меня был. Даже два запасных плана, так что я пока не спешил особенно расстраиваться.
– Четыре плацкартных есть, – ответила кассирша.
– Верхние боковые у туалета в разных вагонах? – спросил я.
– Так вам надо или нет? – сурово нахмурилась кассирша.
– Какие еще есть? – спросил я. – Сколько всего осталось билетов на этот поезд?
– Купе есть целиком… Бронь только что сняли, – проговорила кассирша, перебирая свои бумажки. – Есть еще в СВ, но это дорого!
– Сколько есть в СВ? – требовательно спросил я.
– Два, – подытожила кассирша.
– Итого десять, – подсчитал я. – Давайте я все их и заберу. Сейчас, минутку.
Я взял пачку паспортов, вытащил оттуда свой и евин. Задумался. Так, кто у нас там не ныл, что летать боится? Астарот, кроде как, остался в стороне от авиафобных обсуждений… Это не точно, но придется ему смириться, пожалуй. И паспорта Астарота и Кристины откочевали в более тонкую стопку.
– Вот этим ребятам билеты на поезд, – сказал я, просовывая документы в окошечко.
– А кому какие? – спросила кассирша.
– В случайном порядке, – махнул рукой я. – Пусть будет лотерея.
– А денег точно хватит? – подозрительно прищурилась кассирша.
– Точно, – усмехнулся я. Но она не пошевелилась. Я вздохнул, полез в карман и извлек оттуда пачку денег. Продемонстрировал. Кассирша принялась заполнять билеты. Очередь следом за мной недовольно загомонила. Ну да, долгое это дело здесь, в девяностых – покупать билеты на поезд. Это тебе не в кнопочки в приложении потыкать. А тут еще я. С десятью билетами. Но судя по тому, что очередь никто не покинул, больше оптимистов, желающих купить билет на море на послезавтра здесь не было.
– Ничего, если на всех купейных один билет выпишу? – спросила кассирша.
– Конечно, – кивнул я. Облокотился на полочку. Прикрыл глаза, снова прокручивая в памяти позавчерашний вечер. Получилось и романтично, и смешно, как я люблю. Счастливые слезы Евы. Громогласные поздравления с тостами. Из-за которых мы не услышали, как голубятник зовет на помощь. У него там часть берега отвалилась, он уцепился за торчащий из земли корень и повис практически над бездной. Ну, то есть, само по себе падение в этот обрыв – штука безопасная, мы когда пацанами были, бесстрашно в эти осыпавшиеся глинисто-песчаные берега сигали. Другое дело, что не в меру серьезному дядьке совсем не хотелось падать в мягкую смесь песка, глины и воды, а потом корячиться, выбираясь оттуда обратно наверх. Но мы тогда не сразу услышали. Сначала он тихонько шептал, потом звал в полный голос, потом орал. А потом пришла Наташа и всех взгоношила на спасательную экспедицию. Мы вытащили бедолагу наверх, отпоили пивом и портвейном, угостили шашлыком. А потом еще долго не знали, как бы отделаться от этого голубятника, который на фоне стресса стал чертовски болтливым и жаждал со всеми и каждым поделиться своими удивительными историями. Каждая из которых начиналась с «собрались мы как-то с Серегой на рыбалку…»
