Г. Жданогорск, 1982 г., июнь.
Дождь хлестал по асфальту тугими струями, превращая улицы города
в мутные реки. Погода уже неделю стояла мерзкая, сырая, совсем не
по‑июньски холодная. Я кутался в плащ, докуривал последнюю сигарету
и поглядывал на часы.
До десяти осталось три минуты. Лёшка обычно не опаздывал.
Это одно из мест, где мы обычно встречались с осведомителем:
узкая подворотня между двумя домами — тёмная, пропахшая сыростью и
прогорклым маслом от соседней столовой. Здесь я его сегодня и ждал,
прячась от дождя под арочным проходом.
Лёшка Лебедев был пойман мною за руку на фарце четыре месяца
назад. Завербовать его было несложно, куда сложнее оказалось
пристроить его на местный рынок, директора которого мы с коллегами
вот уже полгода здесь подсиживали. Пришлось изрядно повозиться:
взятки, нужные люди, взявшие его на поруки, и таки наш Алёшка был
засунут грузчиком на местный рынок «по блату», а дело, наконец,
сдвинулось с мёртвой точки.
Сегодня Лёшка меня порадовал. Намекнул, что нарыл на Мотова
нечто стоящее. А ещё упомянул ампулы. Если удастся накрыть и
толкачей, выяснить, откуда тянется эта наркоманская история,
считай, сразу двух зайцев пристрелим.
Мы с напарниками подозревали, что у промедола ноги растут из
того же Мотовского рынка. Но Мотов однозначно только
распространитель, а вот кто поставщик — это уже довольно интересно,
хотя версии, конечно, имеются и не одна.
И если накрыть сразу обоих, вытащить всю ту дрянь, какой ещё
промышлял Мотов, вот тогда головы и полетят. Причём полетят с низов
и дальше по цепочке до самой Москвы. Именно такую задачу нам
обозначили сверху. И именно такую цель преследовал я по жизни —
пересажать всех этих поганых взятнических сволочей и паразитов.
Лёшка почему‑то опаздывал. Я полез за сигаретами, но вспомнил,
что выкурил последнюю, смял пачку «Явы» и, не придумав, куда её
выбросить, засунул обратно в карман.
Под свод арки юркнула худощавая сутулая фигура. Даже в ясную
погоду народ здесь особо не шастает, поэтому я ни капли не
сомневался, что это Лебедев.
— Дядь Жень, вы тут? — раздался голос Лёшки из темноты.
— Я, я. Зонт почему не взял, дурень?
Лёшка проигнорировал замечание, с секунду переминался с ноги на
ногу, а затем юркнул ко мне. Лебедев нерешительно замер в полуметре
от меня, дрожа от холода. Его одежда насквозь промокла, кепка
прилипла к голове, вода струями стекала по лицу.
