Ещё у порога квартиры Александровых я узнал первую новость.
Сказала мне её явившаяся в прихожую Рита. Она поцеловала меня в
щёку, забрала у меня торт и сумку с продуктами. Рита посмотрела на
суетившуюся вокруг меня Кудрявцеву и сообщила: Валентина вчера
рассталась со своим женихом. Валя тут же громогласно наградила
Давтяна примерно теми же определениями, которые я только что прочёл
на стене в подъезде. Разбавила их «литературными» словечками:
«кобелина», «козёл», «предатель», «урод» и «импотент». Рита бросила
испуганный взгляд в сторону гостиной, где звучала из динамика
телевизора музыка. Я посмотрел на лицо выглянувшего из-за Ритиной
спины взъерошенного Аркадия Александрова – тот дёрнул плечами и
покачал головой.
Подробности расставания Вали и Нарека я узнал уже сидя за
установленным в гостиной столом-книжкой. Поведала мне их
Кудрявцева. Сделала она это эмоционально, с использованием
нелитературных выражений. Аркадий в это время прикрывал ладонями
уши Василия, жевавшего принесённую мной колбасу. Рита торопливо
расставляла на столе нарезки из купленных мною в «Гастрономе»
продуктов (до моего появления ассортимент блюд на столе выглядел
очень скромно). Кудрявцева закусила сыром очередные пятьдесят
граммов, прижала к моей ноге под столом своё колено, осыпала
ругательствами Давтяна и его родственников. На экране телевизора у
Вали за спиной размахивал руками дирижёр оркестра, и соревновалась
с Кудрявцевой в громкости оперная певица.
Поступок Нарека в изложении Валентины выглядел чудовищным
преступлением. Я пропустил слова Кудрявцевой через фильтр в своём
мозге и сообразил, что случившееся весьма банально. Любовь Давтяна
к Валентине закончилась. Случилось это сразу же после того, как
«земляк» (работавший заведующим отделом в универмаге «Москва»)
предложил Нареку «руку» своей дочери. Эти подробности у Давтяна
сегодня выяснил Александров (отправленный Ритой и Валей к Нареку
«поговорить по мужски»). Нарек признался Аркадию, что его любовь к
Валентине «внезапно угасла». Ещё он похвастался Александрову
«связями» и «возможностями» своего будущего тестя. Сказал Аркадию,
что раз уж он не умеет долго любить, то хотя бы создаст «крепкую
семью».
Выражение «крепкая семья» стало катализатором для новой вспышки
Валиного гнева. Она снова прошлась «крепкими» выражениями по Нареку
Давтяну: по его внешности, по его моральным и человеческим
качествам. Затем от Вали досталось родственникам Давтяна, и
родственникам его новой невесты. Особое внимание Валентина уделила
самой невесте. Всю эту вспышку женского гнева пятилетний Василий
переждал с прикрытыми ушами (жевал сыр и колбасу, рассматривал на
чёрно-белом экране махавшего дирижёрской палочкой лысого мужчину).
Я тоже заценил купленные в «Гастрономе» колбасы. Признал, что
«Докторская» колбаса мне понравилась больше, чем «Любительская».
Валя сорвала голос, закашляла. Со слезами на глазах обвинила
Давтяна и в этом происшествии.
