Дверь отворилась бесшумно, и я скользнула внутрь тише тени. Но от внимания квартирной хозяйки это не спасло.
– Даниэла, ты будешь платить за новый месяц или съезжаешь? – раздался громкий возглас с общей кухни. – У меня не забалуешь, первого числа выставлю и тебя, и вещи.
– Конечно буду, пани Медведь, – пискнула я, торопливо вскрывая тайник в стене, хранивший мою последнюю надежду. – Получу аванс и сразу отдам за два месяца.
– Аванс? – пани Медведь возникла на пороге, не постучавшись. – Да ты сначала на работу устройся. Опять собеседование провалила?
– Со мной свяжутся, как только примут решение, – независимо пожала я плечами, прикрывая спиной следы беспорядка, – начальник приболел, а без него такие дела не делаются.
– Смотри, Даниэла, я тебя предупредила, – к счастью, пани Медведь не стала долго разбираться, развернулась и ушла на кухню.
– Вот увидите, всё будет хорошо, – оптимистично заверила её я, сунув артефакт в сумку.
Вылетая из квартиры, думала, что это мой единственный шанс на пусть и не светлое, так хоть на какое-никакое будущее. Без работы вчерашней выпускнице факультета артефакторики придётся вернуться в родной Загобжанск, чего не хотелось до искусанных губ и сжатых кулаков. Не хотелось по той же причине, по какой мне отказывали во всех приличных и даже не очень местах: «У вас прекрасные характеристики и диплом, пани Голуб. Но ваш отец сидит в тюрьме, и мы не можем себе позволить так рисковать репутацией».
Сбегая по длинной серой лестнице, я видела перед собой вытянувшееся лицо пана Коструба, контора которого ещё на четвёртом курсе заключила со мной предварительный контракт. Меня ждали там с распростёртыми объятиями, только не дождались. Новость о том, что я в родстве с осуждённым, охладила желание работодателя видеть меня на службе.
В глухом дворе-колодце среди серых каменных стен потемнело, как перед дождём: ветер в вышине гнал сизые хищные тучи. Они заполонили всё небо. Я передёрнула плечами в лёгком летнем пиджачке. Погода в Тертомыстье всегда радовала непредвиденностями, поэтому за пять лет учёбы прочно укоренилась привычка всегда класть в сумку зонт.
С утра ярко светило солнце, внушая оптимизм, и я понадеялась на хороший исход собеседования, потому что в последней по счёту артефакторской конторе работал пан Коржичек – хороший знакомый Ленки, моей единственной подружки. Но не помогло даже знакомство.
