Навмор

«Семья прежде всего.»

ᛋᛖᛗᛁᛃᚨ ᛈᚱᛖᛃᛞᛖ ᚹᛋᛖᚷᛟ

***

Ангел застыл над могилой неизвестного солдата уже сто лет. Мраморные крылья крошились от времени, но лицо сохранило выражение бесконечной печали. Луна выглянула из-за каменного плеча как раз когда Лазарь нажал на спуск камеры телефона.

— Атмосферно, — прошептал он, любуясь снимком. Дыхание вырвалось облачком пара в морозном воздухе. — Сейчас выложу в Инсту.

— Док, ты издеваешься? — Гордей сидел на корточках за соседним надгробием, двустволка лежала на коленях. Кожа на костяшках побелела от холода и напряжения. — Упырь не будет ждать, пока ты запостишь свои фотки.

— Расслабься, Гор. Слышишь? — Лазарь прислушался.

На кладбище была та жуткая тишина, которая бывает только в местах, где мертвых больше, чем живых. Даже ветер затих в голых ветвях берез.

— Ни шороха. Может, инфа была ложной.

Снег хрустнул. Не под их ногами.

Братья замерли. Звук повторился — мерзлая корка проламывалась под чьими-то неровными шагами. Источник двигался между могилами, петляя, словно пьяный. Или словно существо, забывшее как ходить по земле.

— Третий ряд, — беззвучно показал Гордей. — Движется к часовне.

Лазарь кивнул, доставая из-за пояса оба Глока. Серебряные накладки холодили ладони даже через перчатки. Подсветка на прицелах мягко пульсировала — Рарог обещал, что это поможет целиться в темноте, но Лазарь подозревал, что старый огненный дух просто поддался на уговоры сделать оружие «покруче».

Фигура вышла из-за покосившихся крестов. Кладбищенский сторож — или то, что от него осталось. Форменная куртка висела лохмотьями на исхудавшем теле. Кепка съехала набок, открывая залысину с присохшей землей. Он брел, волоча правую ногу, оставляя в снегу темную борозду.

— Вот же сволота дохлая, — выдохнул Лазарь. — Ненавижу свежих. У них еще рефлексы остаются.

Упырь замер, принюхиваясь. Голова дернулась в их сторону с механической точностью хищника. Глаза — два провала в мертвом лице — нашли братьев в темноте.

— Жииивые... — прохрипел он.

От этого звука мороз прошел по спине похлеще январской стужи. Не голос — скрежет могильной земли о гроб.

— Теееплые...

— Ага, теплые и вооруженные, — Лазарь поднялся, направляя оба пистолета на упыря. — Давай без драмы, дедуля. Ложись обратно в могилку, и разойдемся.

Упырь оскалился. Челюсть отвисла неестественно низко, показывая почерневшие десны и удлинившиеся клыки. Запах ударил в нос — сладковатая вонь разложения, перемешанная с медью свежей крови.