10 процентов

Солнце поднималось над Новосибирском.

— Тём, быстрее блин...

Артём споткнулся, выругался.

— Да бегу я.

— Смотри, брат. Весь город наш.

Артём улыбнулся. Впервые за два месяца.

А потом пришёл огонь.

𦴥𒤠𓥷k$ti

«Те, кто пережил лёд, не всегда переживут его смерть» — надпись на стене бункера

10 марта 2027 | День 69 катастрофы

Локация: Бункер завода «Сибсельмаш», Новосибирск

Температура: +20°C | Ветер: слабый

Связь: восстанавливается

Ресурсы: военный паёк на 140 человек (5 дней при экономии)

***

Артём бежал по обледенелой улице Титова. В кармане прыгал ключ от квартиры — теперь бесполезный кусок металла. Мама считала вслух:

— Семь... восемь... девять...

Её голос звучал спокойно, но рука, сжимавшая его ладонь, дрожала. Максим шёл впереди, прокладывая дорогу через снежные заносы. В лунном свете его дыхание превращалось в облака пара, мгновенно оседавшие инеем на воротнике куртки.

— Десять... одиннадцать...

Они прошли мимо детского магазина на Троллейной. Витрина треснула звёздочкой, за стеклом застыли игрушки, покрытые инеем. Среди кукол и машинок стоял металлический солдатик в зелёной форме. Артём на секунду задержал взгляд — солдатик смотрел прямо на него блестящими глазами.

Показалось, что игрушка кивнула.

— Двенадцать... тринадцать...

Мама остановилась. Наклонилась к нему, поправила шарф. Её пальцы были ледяными даже через перчатки.

— Ещё чуть-чуть, солнышко. Видишь, папа уже ждёт.

Она улыбнулась. Той самой улыбкой, которой встречала его из школы. Последней улыбкой.

— Четырнадцать...

Шаг на обледенелый пустырь. Под снегом — арматура. Мама вскрикнула, падая. Время замедлилось, как в кино. Артём тянулся к ней, но руки хватали только воздух.

— Мама!

Максим бросился к ней. Но минуты утекали, как вода сквозь пальцы. Пятнадцать... шестнадцать...

Отец бежал от ворот завода. Подхватил маму на руки, понёс. Но она уже превращалась в лёд. Кожа белела, покрывалась инеем. Глаза стекленели.

А солдатик в витрине отвернулся.

— Мама!

❄❄❄

Капля конденсата упала на лицо. Холодная, как слеза.

— Эй... Эй, просыпайся! Опять кошмар?

Артём резко сел, хватая ртом воздух. Сердце колотилось так, что, казалось, рёбра сейчас треснут. Инстинктивно вытер лицо — мокрое от слёз, которые успел пролить во сне. Стыдно. Пятнадцать лет, а плачет, как малыш.

Рука потянулась к груди. Под майкой — холодный металл отцовских жетонов. Единственное, что осталось.