В тот вечер лил дождь. Крупные капли хлестали по её обнажённому
телу, оставляя на коже холодные дорожки. На шее покачивался старый
медальон в форме слезы, единственное, что у неё осталось. Мокрые
тёмные волосы прилипли к лицу, голова была опущена. Руки, связанные
грубой верёвкой, вздёрнуты к деревянному столбу. Суд был скорым —
хватило одного слова Патриарха. В клане Тихой Смерти теперь его
воля была законом. Но казнь… казнь проходила в пугающе интимной,
почти кощунственной обстановке.
Он стоял перед ней, сжимая длинный обоюдоострый меч — «Жнец
Грехов», артефакт, что, по легендам, запирал души в чистилище, куда
даже госпожа Смерть не могла проникнуть. Вены проступили на его
бледной руке, но глаза, полные тоски, выдавали внутреннюю бурю. Он
изгнал всех из Чёрного Оплота, опустошил замок. Они остались вдвоём
— муж и жена, палач и жертва.
— Почему? Скажи мне, — его голос дрожал, умоляя о ответе.
Но она молчала. Ни на один вопрос, ни на одну пытку она не
ответила. Все мучения, всю боль она вынесла с непостижимой
стойкостью. Лишь губы шептали молитву:
— Создатель, дай сил сыну моему. Пусть воля твоя направит его к
созиданию и чистой славе. Дай ему испытаний, но не позволь сломить
его стремление, — слова срывались с посиневших губ, прерывистые, но
полные веры.
Она не молила о себе. Только Марк, её сын, занимал её мысли в
последний час.
— Ты понимаешь, что сейчас умрёшь? — спросил Патриарх, тёмная
мантия колыхалась под порывами ветра.
Сколько бы женщин ни прошло через его жизнь, сколько бы он ни
отправил на смерть, лишь она разбила его сердце. И теперь он сам
оборвёт её жизнь.
— Создатель, веди его дорогой сильных. Пусть доблесть и страсть,
огненная ярость и ядовитая месть станут его судьбой. Пусть память
предаст его, но Фортуна благословит, а госпожа Смерть закроет его
глаза в миг слабости, — продолжала она, не слыша его слов.
Он не выдержал. Схватив её за волосы, он рванул её голову вверх,
едва не вырвав пряди. Его глаза, полные боли, гнева и бездонной
утраты, встретились с её взглядом — ясным, искренним, неподвластным
страху.
— Шлюха! Мерзкая тварь! За что ты так поступила?! — его крик
разорвал шум дождя.
Рука дрогнула, и он ударил её головой о деревянный столб. Она
рухнула на колени, алая струйка потекла по щеке, смешиваясь с
дождём.
