– Четырнадцать плацкартных до Туапсе, – сказал я и попытался
просунуть в окошечко кассира толстенную пачку паспортов.
– На какое число? – невозмутимо спросила кассирша.
– На послезавтра, – ответил я. Вот тут ее проняло. Даже начес из
крашеных рыжих волос качнулся. Удивленный взгляд поверх очков.
– Вы с своем уме, юноша? – вопросила она. – Столько плацкартных
точно нету!
– А сколько есть? – спросил я. Ну да, была у меня мысль, что
такие вещи неплохо бы заранее делать, а не внезапно. Но запасной
план у меня был. Даже два запасных плана, так что я пока не спешил
особенно расстраиваться.
– Четыре плацкартных есть, – ответила кассирша.
– Верхние боковые у туалета в разных вагонах? – спросил я.
– Так вам надо или нет? – сурово нахмурилась кассирша.
– Какие еще есть? – спросил я. – Сколько всего осталось билетов
на этот поезд?
– Купе есть целиком… Бронь только что сняли, – проговорила
кассирша, перебирая свои бумажки. – Есть еще в СВ, но это
дорого!
– Сколько есть в СВ? – требовательно спросил я.
– Два, – подытожила кассирша.
– Итого десять, – подсчитал я. – Давайте я все их и заберу.
Сейчас, минутку.
Я взял пачку паспортов, вытащил оттуда свой и евин. Задумался.
Так, кто у нас там не ныл, что летать боится? Астарот, кроде как,
остался в стороне от авиафобных обсуждений… Это не точно, но
придется ему смириться, пожалуй. И паспорта Астарота и Кристины
откочевали в более тонкую стопку.
– Вот этим ребятам билеты на поезд, – сказал я, просовывая
документы в окошечко.
– А кому какие? – спросила кассирша.
– В случайном порядке, – махнул рукой я. – Пусть будет
лотерея.
– А денег точно хватит? – подозрительно прищурилась
кассирша.
– Точно, – усмехнулся я. Но она не пошевелилась. Я вздохнул,
полез в карман и извлек оттуда пачку денег. Продемонстрировал.
Кассирша принялась заполнять билеты. Очередь следом за мной
недовольно загомонила. Ну да, долгое это дело здесь, в девяностых –
покупать билеты на поезд. Это тебе не в кнопочки в приложении
потыкать. А тут еще я. С десятью билетами. Но судя по тому, что
очередь никто не покинул, больше оптимистов, желающих купить билет
на море на послезавтра здесь не было.
– Ничего, если на всех купейных один билет выпишу? – спросила
кассирша.
– Конечно, – кивнул я. Облокотился на полочку. Прикрыл глаза,
снова прокручивая в памяти позавчерашний вечер. Получилось и
романтично, и смешно, как я люблю. Счастливые слезы Евы.
Громогласные поздравления с тостами. Из-за которых мы не услышали,
как голубятник зовет на помощь. У него там часть берега отвалилась,
он уцепился за торчащий из земли корень и повис практически над
бездной. Ну, то есть, само по себе падение в этот обрыв – штука
безопасная, мы когда пацанами были, бесстрашно в эти осыпавшиеся
глинисто-песчаные берега сигали. Другое дело, что не в меру
серьезному дядьке совсем не хотелось падать в мягкую смесь песка,
глины и воды, а потом корячиться, выбираясь оттуда обратно наверх.
Но мы тогда не сразу услышали. Сначала он тихонько шептал, потом
звал в полный голос, потом орал. А потом пришла Наташа и всех
взгоношила на спасательную экспедицию. Мы вытащили бедолагу наверх,
отпоили пивом и портвейном, угостили шашлыком. А потом еще долго не
знали, как бы отделаться от этого голубятника, который на фоне
стресса стал чертовски болтливым и жаждал со всеми и каждым
поделиться своими удивительными историями. Каждая из которых
начиналась с “собрались мы как-то с Серегой на рыбалку…”
