Писать буду осенью. Выложил - чтобы читатели сделали
закладку.
Предуведомление
Автор, по своему обыкновению, в который уже раз со всей
ответственностью заявляет: всё, написанное ниже — выдумка. Игра
ума, не более того.
Разумеется, автор много и кропотливо работал с источниками —
дневниками, мемуарами, фотографиями, кинодокументами, и так далее,
и тому подобное. Посещал города и веси, где происходили события.
Беседовал с кандидатами и докторами наук. Но при этом он отнюдь не
претендует на создание документального повествования, напротив,
автор претендует на создание произведения художественного,
фантастического.
Насколько ему это удалось, пусть судит читатель.
2 сентября 1917 года, суббота
Катализатор
Это было мыло то именно, которое
он некогда приобретал на радзивилловской таможне;
оно имело действительно свойство
сообщать нежность и белизну щекам изумительную.
Н. В. Гоголь «Мертвые
души»
— Стреляй, Алексей, стреляй! — закричала Анастасия, и в голосе
ее прозвучала отчаяние, то самое, которое должно было привести меня
в состояние, которое мы искали с самого утра.
Я улыбнулся немного нервно. Не от страха, нет. Пистолет в руке
тяжелый, «маузер», но это всего лишь «пугач», бутафорский. А
нервозность от ответственности. От понимания, что сейчас должен
произойти не просто выстрел, а маленькая вспышка правды, которую
потом увидят тысячи людей в темноте кинозалов. Поднял руку,
почувствовал привычную ломоту в запястье — гемофилия напоминает о
себе всегда, — прицелился в никуда, и начал стрелять. Раз, другой,
третий. Резкие, оглушительные хлопки, от которых закладывало уши,
несмотря на затычки.
— Этого хватит, — сказал я, опуская руку. — Экономика должна
быть экономной, даже в кино.
— Снято! — прозвучал голос режиссера из-за спины, и вся площадка
зашевелилась, задышала, зажила шумной, суетливой жизнью.
Я передал пистолет подбежавшему ассистенту, пареньку в красном
жилете. Пистолет хоть и не боевой, но стреляет громко,
по-настоящему. От него пахнет порохом и притворством. Отошёл, сел
на плетёное дачное кресло, стоявшее тут же, в тени огромного дуба,
и вытащил из ушей мягкие беруши. Тишина навалилась сразу, густая и
звенящая.
— На сегодня всё, Алексей. Свободен, — милостиво, словно даруя
мне черноморские проливы, сказала Анастасия, уже думая о следующей
сцене. В ней будут падать негодяи, сраженные моими выстрелами. Кино
не театр, кино делается по кусочкам.
