Молчание, которое последовало за
словами Шереметевой, можно было сравнить с тишиной после удара
грома. Все замерли, глядя на неё в полнейшем недоумении. Даже отец,
обычно столь умело скрывающий эмоции, не смог сдержать удивления.
Его брови резко взметнулись вверх, а взгляд стал ледяным.
— Ваш сын? — переспросил он,
прищурившись, словно пытался увидеть в её лице какие-то признаки
лжи. — Как это понимать, Лариса Георгиевна? Вы никогда не были
замужем.
Как-как, отец? Дурное дело не
хитрое, как говорится. Не мне объяснять отцу троих детей, откуда
они берутся.
Шереметева встретила его взгляд
спокойно, хотя её глаза были полны усталости. Она вздохнула и
отвела взгляд, словно собиралась с мыслями.
— Всё именно так, как я сказала.
Михаил — мой сын. Его отцом был человек… Непримечательный для
истории. К тому же его уже давно нет в живых, — её голос дрогнул,
но она быстро взяла себя в руки. — Я знала, что если правда
откроется, то моя карьера закончится, а жизнь моего ребенка будет
сломана. Поэтому я приняла решение передать его на воспитание
дальним родственникам — роду Боде. Он носит их фамилию,
воспитывался в их семье как родной сын и считает именно Боде своей
семьей. Я всего лишь крестная.
Матушка подняла руку, как бы прося
всех сохранять спокойствие.
— Лариса Георгиевна, — мягко сказала
она, — если вы решили раскрыть эту тайну сейчас, тем более нам,
значит, ситуация действительно критическая. Мы должны знать как
можно больше.
Шереметева кивнула и продолжила,
стараясь говорить как можно более ровным голосом:
— Когда Михаил подрос, я помогла ему
поступить на службу. Это был мой способ быть рядом, хоть и в
профессиональной роли. Да, возможно, я поступила эгоистично, но
другого ребёнка у меня никогда не будет. А теперь его обвиняют в
государственной измене. Но я не верю в его дурные намерения и
подозреваю, что его подставили.
— Государственная измена? — выдохнул
Виктор. — Это же… Это смертный приговор. Или вечная ссылка на
Чукотку. В лучшем случае…
Отец резко встал с кресла, его лицо
стало красным от возмущения:
— Вы хотите, чтобы мы помогли вам
оправдать человека, обвиняемого в измене?
Виктор рассеянно барабанил пальцами
по подлокотнику.
— Что-то мне все это напоминает…
Шереметева не дрогнула под его
взглядом. Её голос остался твёрдым:
