Великий князь поднялся из-за стола и
протянул руку моей матушке в приглашающем жесте. Мы переглянулись,
и я едва заметно кивнул в ответ на невысказанные сомнения
княгини.
Аграфена хотела было последовать за
нами, но дядя остановил ее.
— Прошу прощения, но я готов
показать это лишь членам моей семьи. Пусть и бывшим.
Аграфена молча кивнула и осталась
возле металлического павлина в стеклянной клетке.
В здании было по-зловещему тихо. Я
лишь сейчас понял, что эта тишина казалась совсем уж
неестественной. Словно здесь застыли не только часы, но даже само
время и звуки. И потому наши шаг отзывались громким эхом под
сводами расписного потолка.
Федор Николаевич провел нас через
увешанный картинами коридор, и мы оказались в менее помпезной части
Малого Эрмитажа. Это явно были жилые покои, хотя и здесь каждая
комната тянула на музейный зал.
Великий князь остановился перед
высокими белыми с позолотой дверями и обернулся к нам.
— Анна, я прошу тебя и твоего сына…
— он остановился, словно собирался с духом. — Что бы вы ни увидели,
не пугайтесь и не реагируйте остро. И пообещай из уважения к нашей
крови, что все, что вы здесь увидите, останется величайшей
тайной.
Матушку сбила с толку не столько
сама просьба брата, сколько его тон. Дядя действительно чего-то до
чертиков боялся. Да и не показался он мне человеком, которого
заботил лишь трон под его задницей. Нет, здесь было что-то иное.
Что-то, ради чего великий князь был готов забыть любую вражду и
даже… умолять.
— Конечно, Федор, — отозвалась
матушка. — Слово дворянки. И твоей сестры.
Я молча кивнул, и великий князь
осторожно открыл двери.
Перед нами простиралась анфилада
комнат, и первая из них походила на маленькую гостиную. Это
помещение казалось обжитым и даже немного запущенным. Трудно
передать словами это ощущение. Словно люди здесь не жили, а
существовали. Энергия как на кладбище.
Следущая комната выглядела не лучше.
Что-то вроде будуара при дамской спальне, только дама словно
уезжала отсюда в спешке. Небрежно брошенный на туалетном столике
гребень, раскрытая шкатулка, на спинке стула — шелковый халат.
И лишь когда мы подошли к дверям
следующей комнаты, я смог расслышать какие-то звуки.
— Не реагируйте остро. Это их еще
сильнее напугает.
Мы с матушкой переглянулись в
недоумении, и она взяла меня за руку. Обстановка в этих помещениях
была настолько гнетущей, что проняло даже светлейшую княгиню.
