Разговоры.
— Прости, государь, но никак я не
могу венчать Ивана Владимировича, — покаянно склонил голову
патриарх. — Он же убийца, грешник страшный. А ты от меня требуешь,
чтобы я его благословлял.
Виктор Константинович приподнял
бровь, откинувшись на спинку своего кресла.
— Ты что же, Петр, хочешь сказать,
воин, защищающий свое отечество, не заслуживает благословения? — не
скрывая удивления, спросил его императорское величество. — Мне
прямо сейчас твои слова до служилых донести — ты до дома живым не
доедешь.
— Не нужно передергивать, государь, —
скривился патриарх. — За магию исцеляющую я бы лично Морова к
святым причислить не постеснялся. Но он же казнил детей невинных и
дальше продолжит в том же духе!.. Как я могу проповеди читать,
когда такие поступки перечеркивают все хорошее, что Иван
Владимирович совершить сможет за всю свою жизнь. Пойми, государь,
не забудется эта история, и Моров в летописи войдет, как
кровожадный маньяк, не чурающийся ничего, лишь бы убить
побольше.
Его императорское величество тяжело
вздохнул.
Виктор Константинович прекрасно
понимал: создание обелисков, которые исцеляют любые болезни и
травмы, здорово ударило по делам церкви. Ведь теперь часть доходов
превратилась в ничто. Кому нужно ставить свечку за здравие родных,
когда можно просто постоять у магической стелы и это самое здоровье
получить? И ведь таких свечек продается не одна и не две.
— Так что я никак не могу одобрить
его, государь, — продолжил патриарх. — Любого другого по твоему
приказу — с радостью, ты знаешь, я всегда на твоей стороне. Но если
мы поддержим Морова, мы одобрим убийство невинных, которые пали от
его руки лишь за то, что оказались в кровном родстве с несколькими
дурными людьми. Православие учит смирению и милосердию, а где тут
милосердие? Знает ли Иван Владимирович такие слова в принципе?
— Ты говори, да не заговаривайся, —
жестче произнес Виктор Константинович. — Я не могу тебе позволить
угробить мои начинания. Иван Владимирович — верный сын Российской
Империи, он пример того, каким должен быть дворянин. За ним
тянутся, его берут себе в пример молодые дворяне. И ты хочешь
сказать, что мы должны предать его анафеме? Уж не гордыня ли в тебе
заиграла, Петр? Не хочешь благословлять брак Морова? Я тебя
услышал. А теперь ты меня услышишь: я сейчас в последний раз
спрошу, согласен ли ты. И если ты откажешься, у православной церкви
появится новый патриарх. Так скажи мне, Петр, ты будешь венчать
Ивана Владимировича и Снежану Александровну?
