– Дура, – крикнул Эрик, синие глаза засверкали на
потемневшем от боли лице, – я тебя люблю! Слышишь?! Почему, ну
почему ты этого в упор не замечаешь?
Исабель дёрнулась, пытаясь освободить руки из его захвата, и
замерла. Что? В каком смысле… Оторопело уставилась на мужчину.
Сглотнула, облизнула губы.
– Ты… шутишь? Издеваешься надо мной?
– Всегда любил, – криво улыбнулся
дракон-инквизитор.
Наклонился и коснулся пылающими губами её губ…
– Адмиралтейская. Следующая станция – Садовая, переход…
Но Осень, продравшись через волну возбуждённых людей, выскочила
на перрон. Сердце её билось просто отчаянно. И вовсе не из-за
переживаний несчастной, впрочем, уже счастливой Исабель. Девочка
вставила в уши выскочившие было наушники, сердито дёрнула ремешок
сумочки-косметички, соскользнувший с плеча, и зацокала каблучками
по мрамору пола.
«Твои синие глаза – чудеса, умираю третий день…», – зазвучал
приятный голос в ракушках.
Платье – бирюзовое, с модной кружевной оборкой – стесняло
девочку. Осень привыкла к джинсам, кроссам и любимому, чуть
растянутому худи. Но Камилла, ставшая такой до ужаса заботливой,
настояла, что на свидание совершенно необходимо одеваться иначе,
чем на уроки.
– Эх, Сеня, Сеня, – одноклассница блестела ровными, отбеленными
зубами и весёлыми глазами-черешнями, – до сих пор не пойму, что он
в тебе нашёл? Ты же поц, ну честно. Ты же из этих своих расклёшек и
не вылезаешь совсем! Татухи осталось набить и – вперёд, на Невский,
рэп читать.
Осень напряглась было, но Камилла снова рассмеялась:
– Да расслабься, я ж сказала: мы расстались. Он теперь целиком
твой.
– Перестань. Витэль ничего не говорил, чтобы… мой.
– Ага-ага. Все летние каникулы ничего не говорил. Только повсюду
с тобой хвостиком мотался, аж смотреть противно.
– Не все… только конец августа и сентябрь, – шепнула Осень
пересохшими губами.
Первая красавица класса снова рассмеялась:
– Ах, извините. Только сентябрь. Краш всей школы не три месяца
за такой вот чудой прыгает зайчиком, а всего только один. Так, не
спорь со мной. Наденешь моё голубое платье и серебряные туфельки.
Витэль меня в них ещё не видел. Я купила для Тайланда. А тебе, к
твоим-то русым кудряшками и вообще няшно будет.
И вот сейчас девочка как-то остро ощущала, что платье для
Тайланда совсем не подходит петербургской осени, да и вообще –
чужое, неловкое, словно ворованное…
