Последнее пике суицидного лётчика
Списан…
Когда списывают военную технику, её утилизируют или продают.
Человека просто отпускают на все четыре стороны, и дальнейшая его
судьба – уже не забота армейских чинов.
За двадцать шесть лет службы в военно-воздушных силах, считая
лётное училище, Андрей Иванович Полещук не единожды побывал в
ситуациях, когда благополучное возвращение на базу казалось
фантастикой. Однажды ЧП случились в полёте над Норвежским морем,
покинуть аварийный самолёт означало неизбежное купание в ледяных
волнах, естественно – недолгое. Через несколько минут наступит
переохлаждение, потеря сознания и – смерть… Но словно ангел сидел
на плече и уберёг, оттого число посадок точно сравнялось с числом
взлётов.
Но разок крылатый друг отвернулся на миг, и подполковник
поскользнулся на бетонке аэродрома. Разбитое вдребезги колено,
сильная хромота, инвалидность. Конечно, мог просить наземной
службы, в конце концов, перевода на преподавательскую работу, всё
же многолетний опыт командира экипажа огромного противолодочного
Ту-142М3 имеется далеко не у всех. Не стал. Быть рядом с
самолётами, но вне их – выше его сил. Это всё равно, что
патологического сластёну, отлучив от сахара из-за диабета,
пригласить на работу в кондитерскую.
Подполковник, теперь – в отставке, он оформил документы, получил
расчёт, накрыл поляну однополчанам и уехал в Смоленск. Там осталась
квартира от бывшей жены. Она, как и младшая дочь, не пережили
COVID. Старшая живёт в США, но всё равно что умерла. Ещё до случая,
отправившего Андрея Ивановича в госпиталь, отправила гневный
мессидж через электронку и потребовала его увольнения из российской
военной авиации. Прикрепила несколько картинок, скачанных с
американских сайтов. Никаких объяснений читать и слушать не
желала.
«Ты мне не отец. Вы все – военные преступники».
Соответственно, внуков, виденных лишь однажды, больше не
встретит. Никогда. А если встретит, о чём с ними говорить, если
вырастут в убеждении, что дед – воздушный пират и убийца? Хоть их
авиачасть никакого участия в военных действиях не принимала, и
бессмысленно даже спорить, кто прав, кто виноват.
Проехали. Значит, он – один.
Для себя единственного Андрей не заказывал контейнер. Пожитки
уместились в три чемодана. Таксист, заметив хромоту, помог затащить
их на третий этаж в пятиэтажке без лифта и даже не взял сторублёвку
сверх оплаченного за поездку.
