— Ваше благородие! Ваше благородие!
Поднимаюсь на ноги. Полицейский, почему-то в красной шинели,
помогает мне встать.
Озираюсь по сторонам. Кругом валяются обломки кирпича, среди
обломков лежат люди. В воздухе дым, гарь, горло дерёт — не
продохнуть.
Полицейский оставляет меня стоять, бежит к другому человеку.
Поморгал я, глаза протёр. В ушах звон, в глаза как песка
насыпали. Пригляделся и понял, что шинель у полицейского красная от
крови. Спереди красная, потому что он людей ворочает, на предмет
наличия жизни.
Только что, вот прямо сейчас, губернатор со свитой вышли на
перрон. Проводить высоких гостей обратно в столицу. Графа
Бобруйского со свитой и высшего эльва. Куча дворян, чиновников в
блестящих мундирах и строгих сюртуках.
Граф с эльвом забрались в вагон, паровоз загудел, со свистом
выпустил клуб пара... И тут случился бабах. В одну секунду. Только
что стоял паровоз, пускал дым — и вдруг взрыв. На месте поезда —
огонь, дым, летят куски раскалённого металла. Земля трясётся,
воздушная волна метёт всё, что движется...
Пошатался я, головой потряс, мне маленько полегчало. Смотрю, зам
полицмейстера живой, башкой мотает. Буська, то есть Альвиния —
эльфийская девушка — стоит на четвереньках возле меня, испугалась,
глазами моргает. Но тоже живая.
Огляделся ещё, котёнка Талисмана поискал, но нигде не увидел. Но
что ему сделается — призраку? Так что встряхнулся я и поспешил на
перрон — глянуть, что там.
Вышел и увидел.
Поезд превратился в груду мусора.
Перрон вымело железной метлой. Кулак раскалённого воздуха, а
вместе с ним осколки металла, обломки кирпича и дерева мигом
вынесли вокзальную дверь, оконные рамы и всё, что попалось на
пути.
Свита губернатора полегла на перроне. Здание вокзала
превратилось в решето.
Мы с заместителем полицмейстера и его людьми задержались внутри.
Не успели выйти на перрон вместе со всеми. Это нас и спасло.
Оглушило, конечно, кого-то задело осколками. Я без царапинки
вообще. Только в уши будто ваты натолкали и стены качаются.
На перроне уже уцелевшие полицейские — из тех, что внутри
вокзала были — суетятся. Между ними мужики в чёрных тужурках —
железнодорожники. Набежали, помогают. Сунулся я к ним, перетащил
пару трупов, вижу — без меня обойдутся. А вот у поезда ещё нет
никого. Да и зачем? И так ясно, что там живых не осталось.
