Ведет шлях
жизни на Кавказ
У пластунов одна дорога -
Умело выполнить приказ
С надеждой в силы, с верой в Бога.
Пусть путь тернистый и прямой,
В горах , куда не глянь, опасно.
Жизнь казака - извечный бой.
А смерть? Она над ним не властна.
В кармане люлька и тютюн,
Душа с черкеской вся в заплатах.
Тяжёлый крест несёт пластун
Здесь на кавказских перекатах.
Вступление
— Ес чем узум кез моранам, — тихо
лилась старинная армянская песня. Струилась, будто ручей, повествуя
о событиях прошедшей эпохи. Мужской голос, с грустинкой усталости,
умело брал нужные ноты. Второй голос, явно принадлежавший ребенку,
подпевал невпопад, нарушая певучесть мелодии.
По ухабам горной дороги, подпрыгивая
на камнях, коими усеяны все мало-мальски проездные пути на Кавказе,
двигалась небольшая, одноосная арба. Солнце, как это обычно бывает
в горной местности, село довольно рано, закатившись за ближайшую
скалу. Темно-серая краска залила все вокруг. Лишь огромные валуны,
встречавшиеся по обочине дороги, словно древние истуканы,
появлялись из темноты и вновь скрывались в ней, будто растворяясь в
прохладном воздухе. Два худосочных вола, тянувшие арбу, то и дело
спотыкались, сбивая копыта о камни. Животные заметно устали. Да и
зрение их подводило. Было видно, что рогатые находятся в почтенном,
для их вида, возрасте. Им требовался отдых. Но арбакеш — армянин
лет тридцати, все подгонял волов, похлестывая длинным батюгом,
говоря по-армянски:
— Штапек, кнкот чанчер, туны херру
че!*
Волы, поначалу прибавляли шаг, но
постепенно снова сбивались, еле волоча ноги. В конце концов
арбакешу это надоело и он махнув рукой, оставил усталых животных в
покое, мол все равно домой доползут.
— Арам, — обернувшись назад, произнес
арбакеш. — Устал, мой хороший?
— Нет, хайрик!** (отец, арм. прим.
автора) — донеслось в ответ. Сын арбакеша, мальчик лет двенадцати,
сидел съежившись на соломе, которой была выстлана арба. — Но когда
мы уже доедем?!
— Доедем, доедем,— ворчал отец. — Ты
мужчина и не должен задавать таких вопросов!
— Холодно! — отозвался подросток.
— Холодно, — передразнил отец. —
Будет зима, будет и лето.
— Ветер умер от холода, — с обидой в
голосе сказал сын.
— Эх ты, — вздохнул отец. — Велика
шапка, а под ней пусто. Заройся в солому, теплее будет.
Мальчик как мог накидал на себя
подстилку из соломы, натянул покрепче тонкий кожушок, подышал на
руки, согреваясь.
