Глаза у Феди были дикие, рот перекошен. На щеке вздувалась
длинная царапина. Вот идиот... А еще клялся, что проведет, как по
автостраде! Теперь обратно его на своем горбу тащить, а то из меня
его бабушка фарш накрутит. И пирожки испечет. По семейному
рецепту... Хорошо хоть он субтильный, весит не больше шестидесяти
кило.
В воздухе снова раздался тоненький противный писк. Хищная
паутина набирала силу, сейчас опять начнет поливать. Я схватил
своего непутевого напарника за затылок и ткнул мордой в жидкую
грязь. И сам ткнулся туда же. Острые льдинки немедленно впились в
кожу, но лучше так, чем парализованным тут валяться.
— Далеко еще? — спросил я, когда паутина выдохлась, и поток
шипов прекратился.
— Метров пятьсот, — проговорил Федя и взвыл, выгнувшись дугой.
Ага, началось уже. Отрава у этой дряни просто атас, я разок с дури
тоже попадал. Боль скручивает такая, что кажется, что тебя на куски
режут. Тупым ножом.
— Сейчас от... отпустит... — простонал он. — И потом минут пять
будет нормально.
— Без сопливых скользко, — пробурчал я, высунувшись из-за бугра.
Вот она, тварь, поблескивает, переливается. Аэрозоля и зажигалки бы
хватило, чтобы справиться, но ни того, ни другого у меня нет. —
Время не засекал?
— Две минуты, — распластавшись медузой, ответил Федя. Отпустил
первый приступ. — И семь секунд.
Я мысленно прикинул. Раз паутина две минуты стреляет, значит у
меня есть примерно три с половиной, чтобы мимо нее проскочить.
Успею?
— Эй, ты куда? — заныл Федя, ухватив меня за штаны. — А я?
— На обратном пути тебя заберу, — сказал я. — И вытащу. Голову
не поднимай, главное. Сюда за камень переползи, тогда вряд ли
вообще попадет.
Я рванул вперед на первой космической, уже не слушая, что там
мне вслед кричит Федя. Поднырнул под серебристым сплетением
шевелящихся ниток. Ох ты ж, больно-то как! Одна все-таки меня
зацепила! Ощущение так себе, как будто током ударило. Но это
ерунда, стрекательные волоски паутины не так опасны, как шипы,
которыми плюются уже наливающиеся снова болезненно красным
узлы.
Я снова вскочил и помчался дальше, считая про себя секунды.
Кувыркнулся и залег за попавшийся корявый ствол высохшего
дерева.
Замер, прислушался. Сердце ухнуло куда-то в живот. Совсем рядом
с моей рукой из коры торчала россыпь мелких шляпок синих грибочков.
В другое время и в другом месте я бы умилился от такого зрелища и
сочетания цветов. Но сейчас я с содроганием перевернул ладонь.
