«Дураку — дурацкая смерть, — подумал
Демос, запирая дверь изнутри. — Как бы этой ночью
не случилась еще одна».
Он прислонил трость к столу
и огляделся. Императорский кабинет, где еще утром кипела
жизнь, казался покинутым. Скупой лунный свет выхватывал
из мрака очертания мебели. Угли в камине давно потухли,
пахло воском и забродившими фруктами. За стеной
в опочивальне кто-то истошно завыл — должно быть,
внезапно овдовевшая императрица наконец-то осознала
случившееся.
Демос
тряхнул головой, собираясь с мыслями. Со скорбью
успеется. Сейчас требовалось спасать семью. Он зажег свечу
и приступил к поискам.
«Времени
в обрез. Лишь бы дядюшка не перепрятал документ.
Угораздило же Маргия преставиться в день, когда весь двор
в сборе».
Он и раньше предполагал, что владыку
погубит либо жадность, либо глупость, но не ожидал, что
гибель эта окажется столь циничной. Императора Маргия, повелителя
половины материка и лидера Криасморского договора,
прикончила... вишневая косточка.
— Ну же, где оно?
— едва слышно бормотал Демос, роясь в столе
покойника. Среди свитков
то и дело попадались яблочные огрызки.
Он чертыхнулся, вляпавшись в открытую чернильницу, наспех
вытер пальцы о край туники и продолжил поиски.
«У завещания нет копий. Кто найдет
документ первым, получит всю власть. Жаль, что даже в случае
успеха все сливки снимет Аллантайн. Черт бы побрал этого
старого шантажиста».
Не прекращая поисков, Демос задумался,
как бы поступил, действуй он по своей воле.
Стал бы рыться в этих ящиках вместо того, чтобы
попрощаться, как подобало хорошему племяннику?
«Неважно.
Мой долг — думать о тех, кто остался».
Положение
было скверным. В затылок дышала смерть, и от успеха
этой тайной операции зависело едва ли не все. Канцлер
Аллантайн выразился прозрачно: если Демос не выкрадет
завещание, его Дому крышка. Рухнет все — карьера брата,
репутация матери, дело отца, а сам Демос отправится
на костер за старые грехи. Аллантайну хватило бы
могущества все это устроить. И потому Демос искал проклятый
докумет.
Наконец
он нашарил потайное дно у нижнего ящичка, схватил нож для
писем, поддел рычажок — лезвие сорвалось и едва
не полоснуло его по руке. Когда тайник поддался,
он с облегчением выдохнул:
— Иди-ка сюда...
«Если уж приходится действовать
в чужих интересах, пусть наградой мне будет то, что
я узнаю содержание документа первым».
