Если из Силинга до Севра мы ползли,
то как обозвать возвращение обратно, я даже не знаю. Впрочем,
ползти тоже можно по-разному. Змея, скажем, ползет очень быстро, а
дождевой червяк медленно. Так вот, нынче мы двигались, словно
беременный дождевой червяк. Обоз, увеличившийся раза в три,
растянулся теперь мили на четыре, а если я даже и преувеличивая, то
ненамного. Но когда передние возчики уже миновали гать и вышли на
твердую почву, замыкающие еще даже не достигли середины. Похоже,
что нынче даже простой латник имеет собственную телегу, а то и две,
а я-то ворчал по поводу множества возов с приданным для маленькой
принцессы. Эх, а мы-то, в свое время, обходились заплечными
мешками, куда вмещалась смена белья, запасные штаны да мешок с
сухарями. И куда катится мир? Впрочем, вру, не обходились. Вслед за
тяжелой пехотой доброго короля Рудольфа шли бесконечные обозы с
провиантом и прочим, потребным для жизни и выживания солдата на
войне. Это уже потом, когда я стал вольным наемником, предпочитал
не связываться ни с возами, ни со слугами, но когда сам занимал
должность командира полка, имел пять телег, но это немного, по
сравнению с иными колонелями, насчитывавшими в собственном обозе по
двадцать, а то и более возов. И шли наши обозы еще медленнее,
нежели свадебный обоз княгини из Севра.
Я опасался, что маленькая княгиня
будет носиться туда-сюда, а мне, как телохранителю, придется
скакать вслед за девчонкой, но нет, Инга фон Севр вела себя очень
достойно — ехала в центре обоза, в окружении двух придворных дам
(обряженных в панцири!), подремывая в седле, словно бывалый воин.
Вот что значит воспитание в княжестве, где не только мужчины, но и
женщины вынуждены сражаться.
Но рано или поздно заканчивается
даже болото, поэтому я с чистым сердцем наблюдал, как возчики и
воины разбивают лагерь неподалеку от кургана легендарного короля
Алуэна, не любившего бриться. Еще пара стоянок в открытом поле, а
потом мы выйдем на тракт, где есть и постоялые дворы, и деревни. А
там и до Силинга рукой подать. С таким количеством воинов никакой
разбойник не осмелится напасть, так что путешествие будет
скучным.
Но как говорят умные люди,
не надо делать преждевременные выводы
относительно тех дел, исход которых еще не известен.
Я лежал в дальней комнате захудалого
постоялого двора, жалея о своей загубленной жизни и размышлял о
бренности всего сущего. Болело все — позвоночник, плечи, руки и
ноги, локтевые и коленные суставы, а также все остальные косточки.
Медикус говорил, что их насчитывается не то сто, не то двести штук.
Не помню, сколько именно, но до тоффеля, то есть, много. Но больше
всего меня беспокоило сердце. А ведь еще с утра, когда я вышел
присмотреть за возчиками, все было нормально. И всего-то потянулся
погладить рыжего котенка, шмыгнувшего под ноги, а тут, словно
ударило копьем в грудь, причем удар нанесли изнутри и снаружи. Нет,
скорее не копьем, а боевым молотом.
