Для меня все поляны одинаковы. Как
разобрать — где больше клещей, где меньше? Потому вечером
приходится уповать на удачу, а утро начинать, встряхивая одежду и
проверяя,— не торчит ли откуда-нибудь набухшее тельце кровососа.
Знавал я драбанта, что мог угадать количество кровопийц с точностью
до дюжины на ярд. Правда, кончил он плохо — не разглядел змею.
Расседлав Гневко, вытащил из сумки
пригоршню черных сухарей, грустно вздохнул и протянул гнедому.
Жеребец с жалостью посмотрел на меня и, помотав головой, ушел в
одуванчики.
— Благодарствую! — с облегчением
выдохнул я вслед.
«Счастливец!» — позавидовал гнедому
и лег. Пожалуй, скоро самому придется переходить на подножный корм.
Вроде из одуванчиков салаты делают? Тьфу ...
Посматривая на сумеречное небо, я
смаковал каждую крошку и размышлял — что бы такое продать, если не
удастся пристроиться на службу. Конечно, имелись у меня кое-какие
вещички, позволявшие провести годик-другой в сытости и покое, но —
жалко! Пока есть надежда, буду терпеть.
Чутье, выработанное за двадцать лет
службы (жизни?) в наемниках, по привычке отмечало все незнакомые и,
стало быть, опасные звуки, передвижения и шевеления примерно... ну,
не за милю, но — за полмили, так уж точно! Вот и теперь — я уже
минут двадцать как определил — что по соседству со мной
остановилась телега. Судя по скрипу деревянных осей — крестьянская.
Скрип, однако же, мягкий, не резкий. Стало быть, хозяин — мужик
хозяйственный, не забывает смазывать колеса своего «тарантаса» и,
не жадный — на дегте не экономит! Жаль, не слышно ржания лошади —
можно о хозяине узнать больше. О том самом, что брел сейчас ко мне
и поминутно останавливался, будто решал — а не повернуть ли
обратно? Значит, чего-то он от меня хотел, но не был уверен, что
дело выгорит.
— Господин рыцарь... — робко спросил
незнакомый голос. — Простите, если разбудил. Дело у меня к вам.
Разбудил! Да твое сопение за милю
слыхать! Ну, какое может быть дело у пейзанина к наемнику? Хотел
было послать крестьянина ... лесом, но передумал. Кто знает, может,
его барон (или — кто у них там?) нуждается в
молодцах, вроде меня?
— И...? — Приподнялся я на
локте.
— Я, это... Ваша милость... —
засуетился крестьянин. — Дело у меня к вам, — повторил он,
запинаясь. — Вернее, не к вам, а к вашей лошади. К коню, то есть...
Важное, дело-то!
