Декабристы 1825 года окружены ореолом славы как мученики борьбы за свободу. Однако мало кто задумывался, чем в реальности обернулась бы для России победа государственного переворота. Питерские дворяне на Сенатской не учли уроков истории: трагедии Кромвеля, ужасов якобинской диктатуры, русской смуты. После короткого безвластия к браздам правления прорвался бы самый энергичный, жестокий и циничный популист.
История не знает сослагательного наклонения. Но каждый государственный лидер, принимая важное решение, задумывается – что случится, если я поступлю иначе. Какие тревожные и трагические мысли роились в голове российского самодержца перед тем, как он приказал стрелять картечью из пушек по своим подданным?
Возможно, он спас страну от катастрофического сценария. Декабристы предложили лекарство хуже самой болезни.
Глава первая, в которой граждане графы знакомятся с новой русской действительностью
По польской дороге неспешно катилась карета с двумя ветеранами наполеоновских войн.
– В Бородинской баталии тоже участвовали, Павел Николаевич? Осмелюсь спросить, сколько же лет-то вам было?
Бывший граф, а ныне заурядный гражданин Российской Республики Павел Демидов загадочно улыбнулся, вспоминая юность.
– Четырнадцать, любезный Александр Павлович. В кавалергардский полк меня в начале войны зачислили. Не столько протекции благодаря, сколько росту высокому, не глядя на юный возраст. И – да, отрицать не стану, батюшка мой Николай Никитич постарались, снарядив конный полк за свой счёт.
Напротив Демидова на мягких подушках роскошной кареты восседал другой бывший граф. О чудодейственном превращении собственной светлости в обычного гражданина и городского обывателя Александр Павлович Строганов узнал, находясь в Париже. Он ничуть сему факту не расстроился. Не мудрено – при Бурбонах парижские улицы, пропитавшиеся вольнодумством, якобинством и революцией, каждому проходящему норовили в ухо шепнуть: свобода, равенство, братство.
