Пролог
И кой чёрт заставил меня заглянуть в эту дурацкую лавку на
окраине Тартуса!
Ну, хорошо. Ладно. Пусть не совсем на окраине, а на продуктовом
рынке возле железки, но всё равно — от ППД туда пёхать почти два
кэмэ, а если учесть петляния по узким сирийским улочками, то и все
три.
И, тем не менее, я до этого рынка добрался. Зачем? А пёс его
знает. Наверное, чтобы просто отметиться напоследок. Всё-таки
крайний день длинной растянувшейся на четыре месяца командировки, и
прожить его надо так, чтобы потом не жалеть, что что-нибудь упустил
или поленился.
Сто пудов, второй раз меня сюда уже не отправят. Вдрызг
разругаться с куратором от военных — это надо уметь. А всё почему?
Да потому что мы строем не ходим. И подполковнику Конашуку это
словно серпом по одному месту.
Не, вообще говоря, к воякам я отношусь нормально. Пусть срочную
не служил, но на сборах за десять лет побывал трижды, поэтому знаю,
о чём говорю. Большинство — очень даже вменяемые. Но есть и такие —
сапог сапогом и сапогом погоняет. Устав ему собственные мозги
заменил. И вот тогда — туши свет, сливай воду, и кто не спрятался,
я не виноват.
А наша команда — это не просто гражданские. Специалисты от
оборонки — это не хрен собачий, в Сирию не на экскурсию прибыли, а
для полевых испытаний изделий отечественного военпрома. Так что
командовать нами — удовольствие ниже среднего. Но господин
подполковник старался. Так старался, что чуть всю программу не
завалил. Спасибо, вышестоящие в это дело вмешались и осадили
чрезмерно ретивого подчинённого, однако обиду он всё-таки затаил —
факт. И главным виновником своего позора (а мордой его по столу
начальство всласть повозило) выбрал меня. Вероятно, как самого
молодого и самого бо́рзого.
Бо́рзым же мне сам бог велел выступать. Единственный в группе
универсал-полиглот, на девяти языках балакаю как на родном, в том
числе, на арабском и северном пи́джине — смеси английского и
сорани́. Поэтому, хочешь не хочешь, приходилось присутствовать на
всех без исключения встречах-переговорах с местными
военными-предпринимателями-политиками-инженерами, включая
коллективные вылазки в город и просто трёп ни о чём с простыми
сирийцами.
Ясное дело, не знающего чужие наречия Конашука это доводило до
зубовного скрежета, и он всеми силами пытался испортить жизнь
наглому молодому «штафирке». Не подписывал пропуска, «забывал»
включать в разные «списки», отмечал в докладных...
