— Петр Федорович, ваше высочество! — я приставил руку в перчатке
ко лбу, потому что сегодня был на редкость ясный, хоть и дюже
морозный день, и посмотрел на скачущего в нашу сторону всадника,
заслонив глаза от слепящего яркого солнца.
— Ну что там еще произошло? — пробормотал я и поморщился,
заметив насмешливо-сочувствующий взгляд Румянцева. Вот паразит,
смешно ему. Хотя, будь на моем месте кто-то еще, я бы тоже с
удовольствием посмеялся бы. Ситуация-то действительно развивалась
забавная, почти до истерики. К счастью мы уже ехали из Ораниенбаума
обратно в Петербург, успев сделать все, что я запланировал на
сегодня, иначе точно была бы истерика, вот только, похоже, что на
этот раз у меня. Тем временем всадник подъехал ближе, и я узнал в
нем Ивана Лопухина.
И все-таки что-то мне удалось внедрить в этом времени. Я привил
своему двору любовь к теплой одежде, во всяком случае зимой. Потому
что, убивайте меня, но камзол с накинутым сверху плащом, пусть он
хоть трижды подбит мехом, это, сука, камзол, на который сверху
накинули плащ. В свое время, живя в Сибири больше десяти лет, я
освоил одну простую истину: сибиряк не тот, кто не мерзнет, а тот,
кто тепло одевается. Правда, это не помешало мне самому замерзнуть
до смерти, но это уже дела минувших дел, как говориться. А ввел я в
моду свитер. Да-да, самый обычный свитер, заставив его связать
плотнее, чем обычно делали, изготовляя шерстяные рубахи, и
оснастить воротником. Сначала к моей новой обнове отнеслись
скептически, потом распробовали. Я ни в коем случае не призывал
надевать его на официальные мероприятия, там продолжал царствовать
камзол, но как домашняя одежда свитера вполне подошли. Некоторые
изменения претерпела и верхняя одежда. Это все еще оставались
плащи, только они в обязательном порядке обзавелись рукавами, до
этого рукава были далеко не на каждом плаще, и подбивка мехом шла
основательная, с выходом наружу в виде оторочек и широких
воротников. Нечто подобное носили, как это ни странно, в более
древних временах и меня всегда не покидала мысль, что же в итоге
пошло с одеждой и модой в целом не так, на какую-то кривоватую
дорожку мода свернула, если честно. Так что, одним из пунктов моих
планов, если им суждено будет сбыться, стояло упрощение всех форм
великосветского гардероба до приемлемого уровня, и, по-моему,
освободить крестьян, хоть я и не собирался пока этого делать, будет
проще, чем заставить дворян стать в этом плане более аскетичными.
Но ничего, поживем-увидим, я могу быть очень упрямым.
