— «В плавнях шорох, и легавая застыла чутко.
Ай да выстрел, только повезло опять не мне,
Вечереет, и над озером летают утки.
Разжирели, утки осенью в большой цене».*
А.Розенбаум
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Так и есть, дед задремал,
значит можно сделать потише. Но, только моя рука коснулась
регулировки звука на магнитоле, как глаза, некогда бывшие, как и у
меня ярко-голубыми, а теперь тусклыми, почти белыми, открылись.
— Ромка, только тронь, получишь палкой по хребту, — сообщил дед
и показал мне палку, на которую уже лет пять, как опирался при
ходьбе. Ранение, полученное еще на войне, догнало его уже сейчас, и
осколок, застрявший где-то в ноге, давал о себе знать все чаще и
чаще.
— Ты же спал, — возмущенно ответил я, но руку от магнитолы
убрал.
— Я песней наслаждался. Пе-с-ней. Это не то, что вы сейчас
слушаете, про задницы и муси-пуси, сиси-писи с джага-джагами. Тьфу,
срамота, — я промолчал. Объяснять ему, что я не слушаю никакие
джаги-джаги бесполезное занятие. Упрямый старый пень как вобьет
себе в башку что-то, то хоть убейся, но никак не переубедишь. —
Роман, мы ничего не забыли?
— Нет, дед, ничего мы не забыли. — Я это повторял уже
стопятьсотый раз и мне, если честно, слегка надоело.
— Ты себе разрешение делаешь? Как вернемся, так сразу ружье на
себя начнешь оформлять. Все, последний раз еду, отохотился старый
хрыч. Помирать скоро. Жалко будет ружье, боевое оно у меня. — Это
точно. Ружьё у деда зачётное. Подарено едва ли не самим
Василевским. Принадлежало какому-то барону и было взято в качестве
трофея. Вроде в сталь, из которой ствол сделан, даже серебро
вплетено. Не много, но коррозию металла предотвращает. Как? Понятия
не имею, я не металлург, в конце концов, в таких вещах разбираюсь
слабо.
— Ты себя раньше времени не хорони, еще на наших похоронах
простудишься, — заявил я, снова посмотрев в зеркало, чтобы увидеть
покрытое морщинами лицо. Смерть бабушки два года назад сильно его
подкосила, но все равно в свои восемьдесят дед еще оставался вполне
крепким стариком, в своем уме и твердой памяти.
— Ну, это мы посмотрим. Если гонять, как кобель, с цепи
сорвавшийся, течную суку почуяв, не будешь, глядишь, бог милует, и
не побываю раньше срока на твоих похоронах, — я в ответ только
поморщился. Снова старые песни о главном, и не надоедает же. — Ты
на хрена академию бросил?
