Государь.
Пролог.
— Московское время девять ноль-ноль! С
вами радио России.
Угловатый радиоприемник, занимающий стратегически важную высоту
на кухне (а попросту говоря, стоящий на холодильнике), и
девушка-подросток, ловко нарезающая бутерброды на кухонном столе,
были давними друзьями. Собственно, она помнила старенький ВЭФ всю
свою сознательную жизнь — а изделие рижского радиозавода могло
припомнить немало курьезных историй про свою юную хозяйку. Меж тем,
из динамика прозвучала коротенькая мелодия, и диктор доверительно
поделился со слушателями ценной мыслью:
— Всему свое время!..
Сделал паузу, подчеркивая важность данной сентенции, и зачастил
сочным баритоном:
— Информационная программа «Вести»! С
новостями в студии Леонид Осипов, и основные темы этого утра
следующие...
Выкрутив верньер громкости до характерного щелчка выключения,
девушка глубоко вздохнула, словно набираясь решимости или готовясь
к долгим уговорам. После чего подхватила тарелку с горкой
бутербродов, аккуратно взяла большую чашку со свежезаваренным
напитком и пошла со всем этим в соседнюю комнату.
— Пап? А я тебе чаю сделала, как ты
любишь, со смородиной. И бутериков... Папуль, ну съешь хотя бы
один!..
Увы, но все уговоры пропали втуне. Более того, родитель даже не
соизволил отвести взгляд от компьютерного экрана — какая-то
белиберда (сплошь из формул и коротких строчек поясняющего текста)
для него оказалась важнее собственной дочери!.. Однако Полина не
отступалась, вынудив-таки отца ответить:
— Я не голоден.
— Ну как так! Ты же за завтраком всего
ничего поел!.. Ну папа, не вредничай... Пара бутербродиков, и я
отстану?..
Пара минут подобных уговоров закончились тем, что мужчина с
покрытыми сединой висками наконец-то оторвался от своего
непонятного занятия. Вот только... Полина помнила, как раньше
смотрел на них с братом отец: иногда недовольно, иногда с
гордостью, со скрытой смешинкой или осуждением за какие-либо
проказы — но всегда, абсолютно всегда они видели в его глазах
нежность и любовь. А теперь все чаще она встречала только пугающее
равнодушие или отстраненный интерес. Такие перемены... Ей было
страшно. От того, что с отцом творится явно что-то неладное, что
временами он становится чужим — она же совсем, ну вот
совсем ничего не может с этим сделать.
