Рихард Гершелл, пресс-секретарь реабилитационного центра
«Сад-за-оградой», никогда не отличался тягой к прекрасному, и всё
же предпочел бы, чтобы мертвая женщина в стеклянном саркофаге с
проводящим раствором была красива. Марш Арто не была красива в
юности, когда он ее знал, и прошедшие годы ничего не исправили.
Какой была, такой и осталась – бледная, с костистым лицом и злым
подбородком. Только теперь не было зеленых кудрей, а в пустой левой
глазнице чернели разъемы, к которым недавно крепилась снимающая
повязка.
Он смотрел на синий гребень считывающих игл в ее позвоночнике –
от бритого затылка до выступающего копчика.
Эти иглы всё из нее вытянули – осколки витража на полу,
разноцветные на белом. Горящий дом на пустыре, патетические речи.
Закопченные стены, неоновые лозунги. Все секреты – маленькие и
большие. Что она ела по утрам, с кем спала и какие позы
предпочитала. Что говорила тем соплякам, которые до сих пор ее
покрывают, цепляясь за браслеты с сетевым помощником, будто
пытаются заглушить настойчивый голос, советующий поступать
правильно. Как она потеряла глаз. Где-то там же была история
последних дней карьеры Леопольда Вассера.
Все эти никому теперь не нужные секреты.
Рихард Гершелл никогда не любил, а теперь, пожалуй, ненавидел
Марш Арто, но всё равно предпочел бы, чтобы она была красивой.
– Вы уверены, что вам требуются эти записи? – раздался за его
спиной голос доктора Чарльза Эффа.
– Да. Мне нужно проанализировать ситуацию и провести конференцию
по итогу, – дежурно ответил он. – Думаю, это хороший инфоповод –
трагическая смерть прямо после… совершения подвига.
Это были хорошие слова, легкие и пустые – именно такими он
всегда говорил о своих подопечных, пациентах центра для тех, кто
совершил «социально приемлемое» преступление – не тяжелое или
непреднамеренное. Рихард умел хорошо тасовать такие слова и играть
со смыслами, но сейчас техничная ложь далась неожиданно тяжело.
Он знал, что Марш Арто совершила не одно намеренное, совершенно
социально неприемлемое преступление. И до сих пор до конца не
понимал, почему всё закончилось именно так.
– Снятие данных с трупа стоит дороже, чем этот инфоповод, –
резонно заметил доктор. – К тому же не забывайте, что она устроила
за пару часов до подвига. В сети сотни записей с обоими…
инцидентами.
