Валерий БОЛЬШАКОВ
Ц Е Л И Т Е Л Ь
Новый путь
Особая благодарность за консультации и
конструктивную критику Владимиру Пастухову
ПРОЛОГ
Суббота 27 сентября 1975 года, ночь
Первомайск, улица Дзержинского
С мглистого неба, всклокоченного неряшливыми тучами, накрапывал
дождь. Шкодливый ветер сквозил по улицам, выхватывая зонтики и
швыряясь мокрым опадом. Самая подходящая погода для убийства.
- Направи нас, Господи, и помилуй… - угрюмый темнолицый водитель
с розовым шрамом на щеке нахохлился, отрешенно перебирая чётки.
Его глубоко запавшие глаза цвета пасмурной выси созерцали божий
мир, словно выглядывая из бойниц - настороженно рыскали вдоль и
поперек дворика, шарили по наружным лестницам с точеными
балясинами, обыскивали галереи, где на веревках никло белье.
- …и жизнь вечную даруй на-ам! – зевая, договорил чернявый
мужичок, ёрзавший на переднем сиденье.
Темнолицый сжал зубы и затеребил чётки живее, погружаясь в
бездумное ожидание.
Однозвучно скрипят «дворники», обмахивая ветровое стекло… Ровно
урчит движок, иногда сбиваясь, словно мучимый тахикардией… Багряный
кленовый лист с маху налипает на бледно-голубой капот
«Жигулей»…
Внезапно сучковатые пальцы, размеренно оглаживавшие бусины,
замерли – в приоткрытое окошко накатил дробный лестничный гул,
выбитый резвыми ногами.
Рослый светловолосый крепыш в джинсовом костюме ссыпался по
ступенькам и юркнул в зеленый пикап – с дизайнерской решетки
радиатора блеснула синим «ижевская» эмблема.
- Он, вроде? – ждуще встрепенулся чернявый, хватаясь за
«Смит-Вессон».
- Он, - буркнул водитель и резко осадил суетливого напарника: -
Не здесь!
- А где?
- Где надо!
Темнолицый, пальцем оглаживая шрам, неотрывно следил за
джинсовым молодчиком. Вскоре «Иж» газанул и мягко тронулся – было
видно, как с темных узорчатых шин спадают налипшие корочки
грязи.
- За ним! - хищно ощерился чернявый. Барабан револьвера
вкрадчиво щелкнул, откидываясь на ладонь. – Быстрее, а то
упустим!
Водитель «Жигулей» молча вырулил под арку, бодая бампером сырые
потемки, и увязался за зеленой машиной.
- Когда крикну: «Давай!», поравняешься с ним, окно в окно, -
быстро проговорил стрелок, запихивая в каморы тупоносые патроны. -
Сразу после акции – гари!
Человек за рулем сумрачно кивнул, перекосив лицо.
Туманившиеся моросью улицы держали его в напряжении, и только
«Глухой мост» дал отдых нервам – за пролетами из грубого бетона
теснились разлапистые опоры, обвисшими проводами затягивая небесную
хмарь, извивались шипящие трубы, тяжко приседали железнодорожные
мосты. Промзона.
