Мне кажется, я всё вижу
Но не могу проснуться…
Я знаю: живут своей жизнью вещи,
Когда не следишь за ними.
Мир за спиной подвижен,
Стоит лишь отвернуться…
Вот я на миг отвлеклась –
И все вокруг стали другими…
Fleur
Буйный вереск
расстелился
По лесам –
Лучше пеной бы он лился
По усам!
Пивом зрелым и ядреным –
Навались!
Ты над вереском зеленым
–
Веселись!
По утоптанной тропке возвращался к
себе в деревню кузнец. Погорланивая песенку от всей широкой
кузнецовской души. Потому как отменно же в соседнее село
прогулялся. Заказчику сдал два меча, торгашу в лавке – с десяток
ножей, да подсобил родичу с ковкой ограды. И радужники в кармане
зазвякали приятно. И пиво в животе забулькало – угостил троюродный
братец! Вересковое.
До того стало хорошо, что он и
попутчиков с повозкой ждать не стал. О дракси – и речи нету. Где
это видано, чтобы кузнецы летали, а? Бедный люд – он всё больше на
телегах да на своих двоих, а на ящерах летучих – пущай маги
рассекают. Всего-то шесть часов ходу – тьфу! Переночевал у братца,
с утра еще жбан пива в дорожку принял – и море по колено. Если,
опять же, нежить какая вылезет – промеж глаз ее молотом. Самое
хорошее – такую штуку с собой носить, ни один разбойник не
сунется.
Опосля ж пивка заладим
Мы скакать!
Воздух песнею задорной
Рассекать!
Вереск приминая, кружим
–
Раз, два, три!
Будет вереск что
снаружи,
Что внутри!
Целестийское солнышко припекало
затылок, и пелось лениво, и слова песни как-то расплывались, а в
ней было сто семнадцать куплетов и все про полезные качества
вереска и пива. Словом, сосредоточения требует. Кузнец зевнул и
покосился на потяжелевший молот. Дремануть бы как следует, хоть и
час ходу до Кенарьков остался. Жена, как пить дать, привяжется:
давай сюда деньги, да сколько пива выпил… Дома не подремлешь. Да и
в лесу это опасно.
Петь кузнец бросил на пятьдесят
шестом припеве. Потирая глаз и прислушиваясь (птицы, что ль,
умолкли?) прикинул: о, вот, отменная полянка сейчас будет,
солнечная и с ручьем. Там и вздремну.
Свернул с тропинки. Сделал шаг на
полянку, предвкушая сон и безмятежный отдых…
И, поскольку дурнем никогда не был, с
первого взгляда понял, что ни того, ни другого не получится.
Первым делом его оглушил полный
искреннего азарта бас:
– Подсекай его, смуррило
Холдонское!!!
Потом басов стало больше, и все были
громкими и показывали на что-то непойманное:
