Ник ПЕРУМОВ
АЛМАЗНЫЙ МЕЧ, ДЕРЕВЯННЫЙ МЕЧ
Посвящается моим друзьям, старым и новым,
сетевикам-фидошникам и иным.
Автор не может не выразить им свою особую признательность за
то, что они есть.
Сам же автор будет очень рад узнать мнения читателей, ведь
вся моя работа - только ради Вас.
Пишите.
ПРОРОЧЕСТВА
"Когда Два Брата обретут свободу, наступит конец
времен"
"Будет народ Дану доведен до отчаяния. И когда останется их
меньше, чем речных камешков в горсти, отмщение их
состоится"
Iaienne Мудрая, Видящая народа Дану
МОЛЕНИЕ О ЧАШЕ, СИМВОЛ ВЕРЫ СПАСИТЕЛЯ
"Истинно говорю вам - бывает так, что малый грех обращает в
ничто целую праведную жизнь, и за прегрешение одного страдают все.
Внемлите же! Праведно живите и скромно, ибо копятся грехи мира, и
настанет день, когда они будут взвешены и измерены, и никто не
узнает, какой из малых грехов качнет Чашу Терпения Его.
И еще, и также истинно говорю вам - трепещите! Ибо Три Зверя
Спящих должны получить свободу, но не дана будет им власть вредить
тварям живым сразу, а лишь по прошествии трех дней. И пока все Три
не освободятся, не прольется Чаша. Так взмолимся же, дабы отвел Он
от нас участь сию! Аминь"
- До Хвалина бы добраться, покуда Ливень не нагнал...
Она проснулась, вырвавшись из зыбкого, зябкого сна. Сквозь щели
и прорехи фургонного полога сочился промозглый октябрьский ветер.
Ветхое и кургузое одеяльце не спасало, если бы не смертельная
усталость, она не сомкнула бы глаз до утра. Очень болел старый шрам
на шее - к дождю. Старый и страшный шрам.., очень страшный...
Опять дорога. Будь она проклята. И вечное "...покуда Ливень не
нагнал...", в разных вариациях повторяемое всей без исключения
труппой.
Да, здешний Ливень действительно мог бы именоваться именно так,
с большой буквы. Он и впрямь должен был не "зарядить", а нагнать -
мрачное и темное, небесное воинство шло с востока, горизонт
клубился черным, словно там, вдали, полыхали невиданные пожары - но
обо всем, что касалось Смертных Ливней, люди старались говорить
самыми обычными словами, как будто это могло уберечь от льющейся с
небосвода смерти!
На сей раз эти слова произнес Кицум, старый клоун, никогда не
расстававшийся с бутылкой. У него уже здорово тряслись руки, а изо
рта пахло какой-то алхимической гадостью, даже когда он - редкое
дело! - случайно оказывался трезв. На помост он выходил только
после "маленького глоточка на удачу". Объем "глоточка" менялся от
двухкулачной кружки до целой бутыли забористого гномьего "Каменного
жара".
